Не мы повинны
в том, что половинны.
А. Вознесенский, «Юнона и Авось»
Когда полу-любовь ¬–
изломаны все тени,
полу-разорваны от крика
полу-рты.
И в их объятьях – стыд,
исчерпанность мгновений;
они – полумертвы,
они – полу-цветы.
И в их объятьях – ад.
Там пересох источник,
и охристых расщелин небосвод
полу-расщерен непрощением:
ни ночью, ни отдыхом,
ни вздохом,
ни вперёд,
ни вбок и ни назад не сдвинуться:
им больно,
они срослись,
как руки мертвеца;
их рты кричат: «Пустите! Всё! Довольно!..»
но это – ад,
и аду нет конца.
Всё небо застлано для них
бессонной жаждой,
изохристо, мазутисто, хрипя,
как нефтяные капли, губы страждут
пересыхая,
но уже полу-любя.
Пересыхая, нависают, стекленеют
их у;тра, принося им только зной,
трамваи лязгают;
они лежат, стареют,
не оторваться друг от друга, и порой
им кажется, что отраженья – кривы,
что отражения друг в друге их пусты,
когда полу-любовь – пустым мотивом
в бессоннице пустынь,
в бессоннице пустынь.
И месяц искривлённый шаг их чертит:
ослепший будто, я иду, хожу;
она придёт,
и я, ей отражённый –
один, другой, дурак; и вот пожухлым
ртом, когда она уснёт, заплачу,
скривлюсь и скорчусь;
утро процветёт,
как мало – много мне
на неудачу;
как много – мало;
я уйду,
она уйдёт.
Проломленное полу-солнце так смеётся,
смеётся так!
И всё – полу-черно;
смеюсь и я,
рыдая в это солнце,
не зная – зная всё:
произошло оно.
Я плачу – крыльев хлопанья;
смеюсь я,
весь в рукавах, запутавшись, лежу,
смешной и дохлый –
я не остаюсь, я
ухожу,
я ухожу,
я ухожу.
Но как же встать,
но встать мне как же, как же;
(о, не кричи, мой голос, не кричи),
моя полу-любовь –
воскреснет каждый,
всегда,
вслепую –
ощупь,
кирпичи;
про кирпичи весь город, я
полулежу, гляжусь
в отсутствие её –
в отсутствие меня
глядит она,
про кирпичи весь голод
полу-любви без сна,
полу-любви без сна.
Полулежу:
полу-ущерб подлунный
простынно-странно; натяженье; немота;
кто не разумный,
я – разумный,
умный,
смешно,
нет грустно,
нет смешно,
пусти –
пуста.
Я хрип свой выполз весь
(весь пол
облит луною) – насколько здесь я
полу-целовал?
Лицом облапив пальцы, вою,
ною,
скулю: судьба,
судьба! –
оскал,
оскал,
оскал.
Тебя стремясь, ища имён и веры,
себя стремясь о стены,
о виски;,
о пол,
я полу-
принял
полумеры,
что полу-помогли
мне от полу-тоски.
. . . . . .
И сходятся опять. Ущерб их лунный
так тщится дорасти до полу-полноты,
их рты
сливаются,
и жаждут,
и безумно
им хочется мечты,
хотя бы пол-мечты.
Когда полу-любовь ¬–
всегда полу-прощанье;
полу-насмешливость,
возможно, полу-грусть.
И будто полу-боль
и полу-изживанье:
Им полу-жаль, а полу-нет,
Что ж – пусть.
…10.2008 – 18.08.2018