Через луч пылинка проплыла,
вспыхнув драгоценностью сусальной.
Мир окутан первозданной тайной.
Мастерит Бог утро в два крыла.
Солнце обживает уголок
в спящей старой комнате воскресной.
За окном в листве Карузо местный
чистит перья и дает урок,
вырвавшись из тенора в тузы,
льет колоратурное сопрано.
И плевать ему, что очень рано.
А в ответ певцу скрипят пазы
(у дивана древний ревматизм).
Он свидетель множества событий -
самых страстных эросных открытий
тех ещё, кто строил коммунизм,
пил портвейн и слушал Моtli kru
на заре хмельных восьмидесятых.
Его грудь, как в орденах в заплатах.
Мы с ним вместе смотрим на зарю,
ждем тебя. Ты скоро к нам придёшь
с каплями воды на белой коже.
И со мной разделишь это ложе,
в душевой покинув тёплый дождь.
Вместе нам давно за шестьдесят.
А в душе все те же малолетки.
Обнялись, смеёмся, а на ветке
Заслужил Карузо Монсеррат.