серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"
роман "ИСПОВЕДЬ ПРИЗРАКА"
("Матрица Пространства Времени, или ДО и ПОСЛЕ. 40 Ступенек Небытия").
ГЛАВА 33 До/8 После. ДОМ IV (IC). ПРОБУЖДЕНИЕ
Наследство. Пианино. Василиос. Таинственный Незнакомец. Пробуждение
*** ПИАНИНО ***
Где-то во Вселенной
— Что означает эта Сфера? — спросила я Хранителя у двери в Дом №4.
— Начало и завершение: корни, традиции, предки, семья, земная Родина, недвижимость, обстоятельства ухода с Земли.
— Я наконец-то увижу родителей и смогу с ними пообщаться?
— Не здесь, Рух. Итак… Дом №4 начинается в знаке Девы. Семья тебе очень важна, ты будешь заботливо ухаживать за близкими, любить свой дом. Символ рабочей лошадки, на которой все пашут, работа до последнего вдоха.
— А что означает градус, в котором начинается этот Дом?
— Аналитический склад ума, мания планирования и структуризации, повышенная работоспособность, концентрированность, чувство справедливости и строгость в суждениях. Присутствует ещё одно указание на лишения в детстве, отсутствие стабильности и твёрдой почвы под ногами — у детей возникает чувство брошенности и психология бездомного существа. Но ты склонна к познанию Тонкого Мира. Не зацикливайся на мелочах и не копи материальных благ про запас — старайся избавляться от земного по максимуму. Достань-ка ключи с острова сокровищ.
Связка с ключами проявилась у меня в руке. Я открыла дверь, шагнула внутрь и оказалась… в комнате, где прямо у окна сверкала сказочная новогодняя ель, а в кресле сидел аристократичного вида Призрак. Он подошёл ко мне и с печальной улыбкой произнёс:
— Здравствуй, моя маленькая княгиня!
— Здравствуйте! — я была чрезвычайно удивлена.
— Твой прадедушка, — произнёс Хранитель. — Известная личность своего времени, о котором писали даже за пределами вашей страны, Рух. Представитель древнего рода Глинских.
— Глинских? — не понимая, переспросила я.
— Елена Глинская была матерью царя Ивана Грозного, — Призрак вздохнул. — Некоторое время она даже правила Русью. Её обвинили в колдовстве и отравили ядом. Но сейчас не об этом. Я пришёл сюда подбодрить тебя, ведь мы не пересечёмся на Земле. Моё воплощение состоялось в 1883 году, я вернулся в Небо в 1945, через два года после рождения моего внука — твоего отца. Когда-то у нас было несколько особняков в Москве, практически у Кремля — в Газетном переулке, в Колобовском… А на улице Герцена, вполне возможно, ты даже побываешь! После революции я жил здесь, в квартире на Тверской, где ты проведёшь свои первые четыре года на Земле… Впрочем, однажды и совершенно неожиданно ты всё-таки получишь Дворянскую Грамоту. Считай её моим маленьким подарком. К сожалению, даже уцелевшие в революцию драгоценности обменены на еду во время войны. Но в твоём сундучке реликвий сохранится мой старинный бокал изумрудного цвета, несколько фотографий и дореволюционная книга со сказочными иллюстрациями, подписанная и подаренная мне известным художником.
— Твоего прадеда знала вся Москва, с ним здоровались на улице, снимая шляпу, — шепнул Хранитель.
— Не стоит говорить обо мне, — скромно произнёс Призрак.
— Однажды, — загадочно продолжил Хранитель, — ты достанешь старый фотоальбом, и из него выпадет фотография, на обратной стороне…
— Ах, да! — воскликнул Призрак. — Там будет письмо, Рух. Я написал его женщине с твоим земным именем, но так и не отправил. Видимо, оно всё-таки предназначалось тебе, чтобы ты не отчаивалась. Мы — всегда рядом, пусть и незримо. К тому же ты можешь гордиться нами: мы не делали людям зла и смиренно переносили невзгоды.
Внезапно всё исчезло. Вернее, поменялись декорации в комнате. Я находилась на крошечной кухне в деревянном доме. Здесь пахло жареными грибами, на верёвках вдоль стен висели пучки сушёных трав, а на столике горела керосиновая лампа. За окном шёл дождь. Передо мной возник призрак висельника.
— Привет, Рух! Мне очень жаль! Я хотел, чтобы ты жила здесь вечно! — произнёс он и так же внезапно исчез.
Я удивлённо посмотрела на Хранителя, но даже не успела ничего спросить, как… дом… загорелся и мигом превратился в золу…
Декорации снова поменялись. Теперь это была комната с исписанными ручкой обоями, небольшой кроватью, огромным старинным зеркалом и… пианино. В мерцании горящих свечей комната наполнялась звуками Лунной Сонаты, а из зеркала появлялись призраки. Они увлекли меня в свой вихревой танец, и я слышала их голоса, все-все-все одновременно, со всех сторон:
— Помолись за нас! Она нас убила! Передай нашим детям, что мы их любим!
— Я не хотела их убивать! Всё ради него! Он бросил меня! Они забрали меня в Ад! Мне плохо! Так плохо! Помолись за меня!
— Прости меня! Я всё знал, но побоялся перемен!
— Ты же всё чувствуешь и знаешь! Я отказалась от своего сына, а Бог отказался от меня!
— Ты права, Рух! Здесь слишком много призраков, здесь опасно! Беги отсюда! Беги!
— Я не должна была так поступать! Не держи на меня зла!
— Прости, Рух! Бог наказал нас и не дал нам детей!
Я зажмурилась от ужаса! Кто все эти призраки?! Внезапно музыка оборвалась. Я открыла глаза, но теперь я видела быстро сменяющиеся картинки разных квартир. Они появлялись и тут же исчезали. Одновременно, один за другим, таяли ключи на связке. Сколько их было? Пять? Десять? Двадцать? И в каждой из комнат я слышала чужие едкие голоса:
— Сумасшедшая! Я не хочу, чтобы она жила с нами!
— Дурочка! Ей всюду мерещатся призраки!
— С такими убогими детьми ничего уже не поделаешь!
— Внучка ведьмы! Всё, что ей снится, сбывается! Вчера она предсказала сегодняшнюю смерть той женщины! Зачем она нам?
— Она пишет какие-то там стишки и письма в Небо! Этот горе-ребёнок не от мира сего! Рано или поздно она покончит собой, как Цветаева или Маяковский! Пусть Небо о ней и позаботится!
— Певчей в церковном хоре — место в монастыре!
— Ей нечего здесь делать! Она не ест арбуз вилкой!
— Я обещал тебе квартиру?! Да кто ты такая!
Казалось, я схожу с ума. Внезапно всё стихло. Я увидела маленькую комнату с иконами, по центру — образ Царской семьи. Это здесь я была в гипотетическом Будущем!
— Привет, Рух, не бойся, — услышала я и обернулась: передо мной стояла Женщина в белом сверкающем платье. — Я — Юнона, в древнегреческой мифологии — Гера, богиня брака и семьи, дочь Сатурна и жена Юпитера, мать Марса и Вулкана, сестра Плутона, Нептуна, Цереры и Весты. Когда-то в честь меня назвали месяц Июнь, 01 марта отмечали женский праздник — матроналии, а теперь Всемирный женский день отмечают 08 марта.
— Так ты — моя мама?
— Нет, я — символ жены, показываю тебя саму как жену — какая ты в семье, с кем тебе хорошо. На пороге в Дом семьи означаю семейный склад души. Семья для тебя — основа основ, твёрдая почва под ногами, надёжный тыл, а муж — каменная стена, твоя опора, защитник, кормилец — содержит семью в её патриархальной модели. Ты — ведомая, Рух, заботливая и нежная. Сделаешь дом уютным и гостеприимным, а отношения — гармоничными.
— Твоя Юнона дружит с 3-мя планетами — 3 типа мужчин для брака, — уточнил Хранитель.
— Секстиль, то есть счастливый случай или шанс, с Ураном в Скорпионе в Доме Любви и Творчества, — яркая или даже гениальная личность, возможно иной национальности или веры, отношения нестандартны, фейерверк эмоций, которые запоминаются на всю жизнь. Он связан со Сферой №9 — Духовный Путь и практики, философия, религия, храмы, учительство, ВУЗы, издательства, всё чужестранное и инородное, заграничное.
Секстиль с Марсом в Раке из Закулисья — таинственный человек, возможно, военный из спец. служб или сотрудник отгороженных от мира учреждений, мистик, интроверт, человек аскетического склада души, возможно эмигрант или живёт на острове. В отношениях — дух соревнования. Он — твой единомышленник, вы познакомитесь в неком клубе по интересам, через Интернет, СМИ и /или в закрытом, изолированном месте.
Но лучше всего найти Юпитера в Тельце, мы с ним — в трине, на расстоянии 120 градусов, идеальная супружеская пара! Трин — молниеносное развитие событий и решение всех проблем из-за устранения препятствий. Юпитер сделает тебя счастливой. Покровитель-единомышленник или начальник, связан с твоей работой и призванием. Статусный и умный человек, интересуется духовностью и искусством, любит красивые вещи, у него прекрасные отношения с твоей Венерой. Он поможет тебе реализоваться в призвании.
— Юнона находится в счастливом градусе Горного Орла, — улыбнулся Хранитель. — Символ учёных, писателей, философов и военных. Градус гениальности, проникновения в Тайны Вселенной, фатализма и звёздного часа Фортуны, который обязательно пробивает.
— Вы наконец-то вспомнили обо мне? — раздался голос внезапно появившейся в комнате Женщины. — Кому принести удачу?
— Удачу?! — усмехнулась я. — Да здесь — сплошные призраки! Лучше скажите, кто все эти люди, которые так ненавидят меня и гонят прочь?
— Здесь же находится твой Парс Фортуны — точка, которая рассчитывается математически и показывает Сферу, где тебе повезёт, — Хранитель обнял меня крыльями. — Успех в познании Тайного Мира, в профессиях, связанных с прошлым — например, археология или мифология, с земледелием и сельским хозяйством, либо на политической арене. В знаке Девы — успех в интеллектуальной деятельности, литературе, филологии, философии и религии, прикладном искусстве и художественных ремёслах, административной и исполнительской деятельности, в Тайных Знаниях и политике. Политика и Тайные Знания повторяются дважды, заметь.
— Я усиливаю связь с предками и тягу к собственному дому, даю наследство и оставляю наследие. При условии упорного труда и смирения, ты обретёшь славу на земной Родине, не исключено, что посмертную, — констатировала Фортуна. — Подобное положение наблюдалось у английского короля Карла I, наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда, индийского политика Махатмы Ганди, итальянского диктатора Бенито Муссолини, американского президента Джона Кеннеди, а также у поэта Уолта Уитмена и астролога Вальтера Коха.
— Они были славными людьми? — уточнила я.
— Прославится можно и дурными поступками! Градус моего расположения, — продолжала Фортуна, — означает консерватизм и привязанность к традициям, тяжёлые испытания и роль козла отпущения, как следствие, жажду уединения. Твоя опора — Фамильное древо аристократической семьи. Если не опустишь рук и не озлобишься на мир, станешь разносторонним и весьма скромным человеком с ярко выраженной трансформацией Сознания из-за пережитых событий.
— Фортуна дружит с Селеной и Сириусом, — добавил Хранитель. — Шансы и счастливые «случайности» тебе дарятся Небом. Отличные отношения с Солнцем — быстрый социальный подъём, слава и известность в обществе; с Меркурием — успех в Сфере Слова, например, в писательском труде. Хорошие отношения с Плутоном — воздействие на массы.
— Я не дружу с Сатурном, — заметила Фортуна, — препятствия и задержки с наследством и недвижимостью. Возможно, их постоянно отнимают в последний момент. Зато твой уход с Земли будет молниеносным!
Я взглянула на связку ключей и обнаружила, что на ней остался всего один ключ. От этой комнаты?
— А что там за ларчик, в шкафу? — поинтересовалась я, заметив исходящее от него сияние.
— Сокровища, доставшиеся тебе по наследству, — улыбнулась Фортуна. — Загляни, что там!
Внутри находились: альбом с чёрно-белыми фотографиями, фужер прадеда, проиллюстрированная известным художником дореволюционная книжка сказок, гранатовые бусы, локон чёрных волос, платочек с ручной вышивкой, погоны со звёздочками, газетная вырезка, патент о каком-то изобретении, а также несколько писем и перьевая ручка.
— Мал золотник, да дорог! — прошептал Хранитель, погладив меня крылом. — Но оглянись по сторонам! Отчего же, душа моя, ты совсем не замечаешь, как много у тебя друзей?!
— Друзей? Разве здесь кто-то есть, кроме нас? — удивлённо произнесла я и обвела взглядом комнату.
Внезапно лики на иконах ожили и зашептались, излучая мощные потоки Света. Я подходила к ним, и каждый Святой благословлял меня на жизнь. Они смотрели на меня со Вселенской Любовью и наполняли ею мою душу.
***
Библиотека Вселенной
— И в следующем Доме так же? — горько хмыкнула я.
— Нет, там пиявки разные, — улыбнулся Хранитель.
— Пиявки — это «что» или «кто»?
— Скорее, «кто», — уклончиво ответил Хранитель.
— Разве уже показанного недостаточно для того, чтобы перестать хотеть жить?
— Нет, Рух. Если душу не отзывают обратно, значит, она ещё не всё сделала. Ты можешь не понимать, зачем тебя держат в земном теле, и, скорее всего, даже не обратишь внимания, когда выполнишь нечто из реальных задач.
— А я могу отказаться от воплощения?
— Ишь чего надумала! Существовала бы человеческая жизнь на Земле, если бы души могли отказаться спускаться в мир, полный боли и страданий? Все бы отказались! В Небе жить — не на Земле служить!
— А мой прадед, что он сделал на Земле по замыслу Неба?
— Посвятил жизнь музыке. Играл на флейте в Большом театре, виртуозно играл, много гастролировал, выступал с сольными концертами, преподавал в музыкальных техникумах и в консерватории имени Гнесиных, издал несколько учебников по флейте, которые до сих пор используются преподавателями. Был лично знаком с итальянским музыкантом и флейтистом Леонардо де Лоренцо, дружил с известным русским писателем Михаилом Булгаковым, со многими представителями творческой элиты своего времени. Ему посвящали отдельные произведения и целые симфонические концерты, о нём писали в разных странах. Тебе передастся его идеальный слух и чувство ритма, ты закончишь музыкальную школу по классу фортепиано, и тебя пригласят в консерваторию, где он когда-то преподавал. Ты окажешься перед выбором: пойти по его стопам или нет.
Книга раскрылась на странице с рассказом «Пианино» — девушка-призрак пыталась пристроить своего лучшего друга — пианино — в хорошие руки, но оно не выдержало разлуки с хозяйкой.
«Её прозрачные пальцы побежали по клавишам, комната наполнилась волшебными звуками. Это были волны вибраций, захватывающих душу и уносящих её к великому Первоисточнику, а когда воцарилась тишина, мужчина ещё долго находился в состоянии оцепенения. Что это была за музыка? Кто её играл?..»
*** ПРОБУЖДЕНИЕ ***
Урануполи, Афон, Греция
— О! Как раз тебя ждала! Пойдём прогуляемся! — воскликнула Димитра, встретив меня, возвращающуюся с чтения акафиста, и её интонация предвещала бурю.
Прогулка для местных жителей — это пройти три дома вверх от Башни в сторону границы с Афоном, медленно вернуться обратно. В случае большой прогулки — прибавьте — вниз от Башни на пристань и вернуться к Башне. Если же прогулка глобальна, — плюс пять домов по морской улице и обратно, к Башне. Когда отец Кирияки настойчиво предлагал подвезти меня на машине от морской улицы до центральной, с разницей в один дом, я отказалась. Но от предложения Сократиса — прокатиться с ветерком от морской до улицы, следующей за центральной, расстояние уже в целых два дома, я отказаться не смогла.
В доме с иконной лавочкой напротив Башни Димитра родилась. Сейчас в нём живут её родители. Собственный дом Димитры и её дача — следующий за домом Николетты, до Башни — минут 5—7 пешком. Но для местных жителей данное расстояние является предметом поездки на автобусе, машине или мотоцикле. А уж прогулка пешком от Башни до границы с Афоном, где я читаю акафист, — почти подвиг.
Димитра решительно взяла курс «наверх».
— Что случилось? — поинтересовалась я.
— Идём искать Василиоса! Ты не представляешь! Зла не хватает на этих родственничков! Не знаю, как у вас в России, а у нас 1-го мая — большой праздник. И мы у меня на свежем воздухе собираемся все за одним большим столом. Мы все — и я, и … — далее следовало перечисление братьев и сестёр, коих у Димитры аж двадцать, а также более дальних родственников.
— Да, у нас тоже отмечают 1-ое мая, — понимающе произнесла я.
— Так вот! Василиос — мой лучший друг! Порядочный, честный, хороший человек! Он в Бога верит! Понимаешь? Верит, а не просто крестится! И представь себе, этот …! Нет, невыносимо! А у Василиоса — семья! Жена и двое детей! Им кушать нечего!
— Так что произошло?
— Апостол! — воскликнула Димитра, и я невольно вздрогнула, а она продолжила: — Он стал его гонять!
— Не поняла, — честно призналась я.
— Апостол — муж двоюродной сестры мужа троюродной племянницы моего мужа! Да мы все тут росли под крышей моей матери! А он всё вынюхивает и вынюхивает! Нет, ты представляешь? Он с ним ел и пил, а сам бегает в полицию!
— Зачем в полицию? — снова не поняла я.
— Василиос приезжает в деревню торговать оливками! Он их выращивает и заготавливает сам! Ну нет у него иного способа накормить семью! Живёт в горах, где нет работы, но есть большой оливковый сад. У нас у всех оливки. Иногда я собираю больше 3 000 кг с раз-два-три и обчёлся деревьев. Кому, кроме как туристам, оливки Василиоса могут быть нужны? А этот родственничек его выслеживает, бегает, как собака-ищейка, и стучит в полицию, чтобы те прогнали его из деревни! А ему кушать нечего! В магазине оливки стоят в три раза дороже, чем он продаёт. У Василиоса — экологически чистейший продукт! Нам нужно срочно его найти и предупредить!
— Слушай, а зачем Апостол это делает?
— Вот! И я о том же! Крыша съехала! А мне-то каково! Из-за родства приходится каждый день здороваться!
Мы прошли три дома, после чего, не обнаружив Василиоса, повернули обратно к Башне для большой прогулки — к пристани.
— А некоторые, — продолжила Димитра, — претендовали на наш дом у Башни! Моя бабушка жила в конуре во дворе дома у Башни, где мы сейчас паркуем машину. Так вот бабушка приютила в своё время одну семью из жалости — жить им было негде. А когда мы все повырастали, бабушка сказала: сорри, но мой дом — для Димитры. Да там реально конура была, а не дом! И представь, они подали в суд на мою бабушку! Так они вообще мимо проходили! Я заплатила 21 000 тугриков только адвокату, а бабушкин домик не выдержал и рухнул! И теперь там стоит наша машина! Потому что больше туда ничего не влезает — такой маленький был домик!
«Знакомо!» — подумала я, но не стала утяжелять горести Димитры своими воспоминаниями и перевела взгляд на острова, за которыми Небо вспыхивало зарницами.
— Так, Василиоса здесь тоже нет, пошли искать дальше! А ещё у нас в деревне живёт монстр! Вот у меня — одна жизнь, и лавочка иконная — одна! И небольшая, согласись. Я её каждый день мою, убираю, чищу, натираю до блеска. А у него! Это ж уму непостижимо! Он же, кроме денег, вообще ничего не видит! Аренда здесь — минимум 45 000 тугриков! Ну куда тебе уже! Ну подумай ты о Боге! Ан-нет! Нолики в глазах у человека! Вот Сократис — другое дело! У него и гостиница на центральной улице, и ресторан, и лавка. Миллиардер, а хороший человек! Мы с ним говорим: «На иконах денег не делают!» И здесь Василиоса нет! Ну где ж его носит? Звонила — не отвечает! Ладно, возвращаемся.
— А у него есть икона Святого Василия? Я ездила в пещерный мужской монастырь в Черногории, где находятся мощи Чудотворца Василия Острожского. Он жил в начале XVII века, побывал на Афоне — его рукоположили в епископы в 28 лет в сербском монастыре. Добрый Святой, всем помогает. В монастыре, помимо его мощей, есть целебный источник, и растёт из горы волшебная виноградная лоза, а паломники записки с желаниями оставляют в расщелинах.
Мы вернулись к лавочке. Я с радостью плюхнулась в кресло. Димитра предложила кофе, но было слишком душно — на электронном табло у аптеки +32С в 22:30.
— Семейные иконы? — предложила тему для очередной беседы Димитра. — «Святое Семейство» с Марией, Иосифом и Христом. Их руки слиты воедино. Для крепкой семьи. Ну и, если бы у меня ещё спросили, я бы сказала: купите любой образ Богородицы. А ты?
— Святые Пётр и Феврония. У меня есть русская икона: Пётр обнимает Февронию, они держат в ладонях голубя, при этом у голубя тоже есть нимб. «Дерево Христа» и «Дерево Богородицы» хорошо передавать по наследству для сохранения генеалогического древа — рода. Для меня важна икона Царской семьи, царица Александра, её звали Алисой до крещения. Пожилым людям помогает Афонская «Геронтисса», она же — «Старица».
— Да, она предупреждает монахов на Афоне о переходе в Мир Иной и наполняет погреба едой, почти как «Экономисса», но Старицу изображают не сидящей на троне, а в полный рост, в тапочках на кафельном полу с кувшином, из которого льётся масло.
— Иконы Святых, чьи имена присутствуют или присутствовали в роду. Ещё Анна, Мария и Христос — «бабушка, мама и сын».
— А «Четвёртое поколение»? Сначала ты у меня её забрала, а следом — лондонец? Таинственная такая! Ты ещё просила, чтобы я позвонила монахам-близнецам на Афон за комментариями, а они отказались её комментировать.
— И она, да. Неканоническая икона. В Италии называется «Материнство», в переводе с греческого — «Четвёртое поколение». Три женщины — Богородица, её мать и бабушка — и младенец Христос. Все сильно отличаются в росте и размере, как матрёшка. Когда я была в Индии, нас привезли в горное ущелье, где в скалах высечены фигуры гигантов разной величины, на фоне даже минимального мы казались муравьишками. «Четвёртое поколение» напоминает мне легенду о 4-х расах человечества, начиная с элохимов и заканчивая нами.
— В каких только местах ты ни побывала, Алис! А мы планируем поехать в Марокко. Я тоже люблю путешествовать!
Внезапно… нет, это сюрр! — мужчина, светский мужчина — не монах, проплыл мимо нас к Башне… в чёрном деловом костюме и белой рубашке с галстуком… в длинном, но расстёгнутом чёрном пальто! В руках он держал чёрный зонт-трость и чёрный кожаный портфель, а на его голове возвышалась чёрная фетровая шляпа! Электронное табло по-прежнему показывало +32С!
— Димитра, — прошептала я, боясь спугнуть незнакомца, но она вскочила с кресла, как ошпаренная:
— Василиос! — и побежала к проезжающей мимо машине, задняя часть которой представляла собой открытую площадку, гружёную оливками.
О, любопытство! Я оторвалась от кресла и поплыла вслед за таинственным незнакомцем, предоставив Димитре возможность пообщаться с другом. Тем временем, незнакомец дошагал до пристани и, взглянув в безоблачное небо, раскрыл зонт (!) так же широко, как и я — глаза, и замер у Башни, периодически поглядывая на наручные часы, как люди, ждущие автобуса. Но остановка была не здесь! К тому же в это время автобусов в Урануполи нет и в помине! А распахнутый зонт и совершенно неуместное облачение в +32С? Почему никто не обращает на него внимания?!
Раздался телефонный звонок.
— Рэй! Спаси меня! Мужчина… в чёрном… он…
— Выпадает из общего контекста, да?
— Да, он — не здесь, не отсюда!
— Подойди к нему, пора просыпаться!
Я подходила к мужчине всё ближе и ближе, и пространство менялось прямо на глазах! Туман окутал Башню, и та превратилась в городской дом, у которого находилась автобусная остановка! Да, здесь шёл дождь и было холодно! Справа от себя я заметила типичную красную будку — Лондон!
— Нет! — закричала я от ужаса, зажмурилась и открыла глаза на Афоне, в Урануполи: Башня — на месте. Мужчина исчез.
Я молниеносно вернулась в дом Николетты, чтобы отдышаться от происходящего. Схватив ключ, поднялась на свой третий и последний этаж. Привычно открыла дверь, вставила ключ в автоматический включатель электричества, и свет включился.
Но… ЧТО ЭТО? Где мои вещи? Кто их забрал? Где иконы, которые я оставила на второй половине кровати? Где мой ноутбук? И шкаф!!! Он был пуст и не имел никаких следов чьего-либо присутствия! Я бросилась в ванну, затем на балкон — НЕТ!!! Слетела вниз по лестнице и стала судорожно звонить в дверь Николетты. Она появилась заспанная и озиралась по сторонам, ничего не понимая.
— Где мои вещи?! — воскликнула я.
Николетта молча посмотрела на меня сонным взглядом и захлопнула дверь. Я решила вернуться к Димитре. Молниеносно преодолев расстояние до её лавочки, я увидела, что та… закрыта. Я посмотрела на электронное табло: +23С и 0:00.
Я бросилась в дом Димитры, возможно, она ещё не спит. Но свет в доме не горел. Я влетела внутрь — никого, будто хозяева уехали куда-то…
— Димитра! — закричала я от бессилия в пустоту и в отчаянье рухнула на крыльцо перед её домом.
— Что случилось, дорогая? — внезапно раздался голос старушки из Австрии, которая жила в бело-синем доме напротив.
— Вы — призрак! — внезапно осознала я. — Но мне надо к Джойс!
***
Башня в Урануполи, Афон
— Вернулась, Слава Богу! — Джойс встречала меня на балконе, улыбаясь, и я бросилась в её объятия. — Ну успокойся, дорогая! Сейчас выпьём чая у камина, почитаем стихи.
Джойс зажгла взглядом камин, визуализировала две чашки и чайник, предложила мне сесть в кресло напротив и спросила:
— Какой чай предпочитаешь?
— А какой есть?
— Любой, — Джойс засмеялась. — Придумаешь собственный рецепт, которого не существовало ранее, и он мгновенно окажется в чайнике!
— Жасминовый, — прошептала я. — Всё так непривычно…
— Всем сначала непривычно, — подбодрила меня Джойс, разливая чай в призрачные чашки. — А как давно ты перешла в наш Свет?
— Не помню, — вздохнула я. — Рэй сказал, что я сама попросила Небо стереть мне память. Теперь подключаюсь к выборочным фрагментам Прошлого, переживая их здесь и сейчас. И всё в хаосе, я не могу восстановить цепочку событий.
— А Рэй, это кто?
— Призрак колдуна. Его не пускают в Урануполи, только до Трипити. Он сказал… что же он мне сказал?.. Что я могу ещё доделать нечто до 40-го дня, что поможет на Суде.
— Ты прекрасно всё вспоминаешь! А какой сейчас идёт день?
— Не знаю, — призналась я.
— А как ты рассталась с земным телом?
— Не помню…
— Нужен план действий. Во-первых, вспомнить, что ты не доделала и сколько дней до 40-го. Память блокируется страхом боли. Нас, призраков, обычно тянет на Землю в те места, где нам было хорошо, либо мы пытаемся завершить нечто незаконченное. Ты помнишь молитвы?
— Только самую короткую. Но… на Афоне я читала акафист «Взыскание погибших»!
— Отлично! Эта икона помогает в безнадёжных ситуациях. Продолжай подключаться к Прошлому, садись рядом с собой на Афоне, смотри в текст и читай!
— Но я же подключаюсь хаотично!
— Силой мысли, Алиса. Здесь всё делается ею. На кораблике утром съезди к Святой Горе, и — в Москву.
— Нет! Я не хочу туда возвращаться! — воскликнула я.
— Но, скорее всего, ты не доделала нечто там, а не на Афоне. Заодно узнай дату своей смерти, чтобы выяснить, сколько дней есть в наличии. Ты явно застряла на границе. Урануполи — пограничная зона между Землёй и Небом, — Джойс вздохнула, а лестница заскрипела. — Это монахи, не бойся! Такие же призраки, как и мы, молятся в часовне под крышей.
Раздался телефонный звонок.
— И не надоело тебе визуализировать телефон? — спросил Рэй.
— А как ещё? — не понимая, переспросила я в трубку.
— Ты там где?
— У Джойс. Днём я, наверно, вернусь домой.
— Там нет ничего страшного, — успокоил меня Рэй. — Встретимся.
И телефон исчез.
— А как можно общаться без телефона? — поинтересовалась я.
— Скоро научишься, — усмехнулась Джойс. — Ну что, почитаем стихи?
Смотря сквозь крошечное окошко Башни в ночь, укутанная призрачным пледом, визуализированным Джойс, в кресле у камина, периодически возвращаясь к жасминовому чаю, под шум волн, бьющихся о пристань, я слушала её стихи и медленно погружалась в дрёму обволакивающего сознание Тумана.
***
Зал Суда во Вселенной
По центру туманного помещения, похожего на зал для официальных заседаний, с приглушённым светом, источник которого я не смогла определить, возвышался огромный Крест. С обеих сторон его горизонтальной перекладины свешивались и покачивались чаши Весов, а над ним располагался киноэкран. В зале присутствовали крылатые существа — я не могла разглядеть их лиц, но слышала непрерывный шорох крыльев.
— Где ручка?! — грозно спросил Ангел. — Куда ты её дел?
— Ручка… Хм… Какая ещё ручка? Понятия не имею! — чёрт сладостно зевнул и почесал пузо хвостом. — Не понимаю, что ты имеешь в виду!
Ангел пригрозил чёрту крестом, тот мгновенно ускользнул в сторону:
— Э-э-э… убери своё оружие! Какая разница? Всё равно она — наша!
Чёрт ткнул хвостом в меня. Я зажмурилась от страха. Но внезапно голос озвучил присутствующим чьё-то имя и воцарилась тишина. Два существа со свитками справа и слева от Весов приготовились записывать. К Весам подошёл молодой мужчина в одежде монаха, и, как только он заговорил, киноэкран включился, на нём стали проецироваться кадры, и я вспомнила его! Сколько лет ему теперь? Он подошёл ко мне после выступления в их школе и поведал о тайной мечте — стать монахом вопреки желанию родителей. Мы тогда долго разговаривали. Не помню, о чём… Сейчас он говорил тихо, но несколько раз и достаточно отчётливо я слышала своё имя. Закончив речь, мужчина произнёс «спасиБо», и маленький сияющий комочек энергии в виде сердца слетел в правую чашу. Весы качнулись в поисках равновесия.