Из прошлой ночи родом /солнца/ пригоревший блин,
туманов стылых, ранним утром, рвёт рубаху,
укорным мыслям, палачом заточенных на клин,
даёт команду отвести меня на плаху.
Там совесть, дамочка нездешняя на вид,
в одеждах белоснежных с пятнами койгдешными,
упрямо в душу осуждающе глядит,
ещё и мучает упрёками неспешными.
Бьёт больно по мозгам взбесившийся будильник,
без оснований мня себя трубой зовущей в бой,
гашу исполнивший свой долг ночной светильник,
одновременно целясь в тапочек ногой.
Глазунья, кофе, показательно горячий,
натужный две'ри скрип – и в рай и в ад она одна,
внезапный ветер за углом, как пёс кусачий,
набросится врасплох и выветрит остатки сна.