Эссувейра - небольшой город-порт на берегу Атлантического океана в южной части Марокко. Когда-то город был создан финикийцами, потом завоеван Древним Римом. Около близлежащего острова Могадор водились какие-то особенные моллюски, которые шли на изготовление пурпурной краски. А куда древние римляне без пурпура? Да, никуда - в чем они тогда ходили бы, если не в пурпурных тогах? Производство дорогущего пурпура римляне наладили на широкую по тем временам ногу и заодно переименовали мелкие острова рядом с Могадором в Пурпурные.
Потом город отбили у краснотогих португальцы. Пурпур им и даром был не нужен. Фермы моллюсков захирели, но зато расцвел город. Дело в том, что португальцам, которые к тому моменту активно торговали с Африкой и были на пороге открытия Колумбом Америки, очень мешали пираты, прятавшиеся в этом африканском городишке. Пришлось их выбить отсюда, построить крепость, оснастить ее испанскими пушками, расширить город, назвать его Могадор по имени острова. Крепостью португальцы обезопасили свой торговый путь.
Только они этот путь наладили, каких их самих из города выбили арабы. Те переименовали город в Эссувейру, что означает красивый город или закрытый по другим сведениям. На Пурпурных островах устроили пыточные камеры под открытым небом, и порой вопли несчастных доносились до города сквозь шум прибоя. Перелистнем эту жестокую страницу истории...
Местный султан нанял на работу плененного французского архитектора Корню и дал ему задание разработать план города, укреплений и гавани. Крепость Корню обнес стенами с зубцами, причем ему удалось в оформлении крепости совместить европейскую и арабскую архитектору. Улицы на французский манер в медине прокладывались прямыми и относительно широкими, чем медина Эссувейры и отличается от медин в других городах. Одна из улиц даже носит название Елисейские Поля.
"Благодарность" султана за укрепление города не заставила себя долго ждать - Корню был изгнан из страны без обещанной оплаты за свой труд по сфабрикованному обвинению в измене в пользу Англии. Хорошо, хоть голову не отрубил.
А Эссувейра стала на то время самым большим портом Африки, неприступным ни с моря, ни с суши. Здесь, за крепостными стенами постоянно шумел рынок, который еще выполнял роль и перевалочной базы для слоновой кости, золота, чернокожих рабов из Африки в страны Средиземноморья.
Вот в этом-то порту Эссувейры мы и выходим. Золотом сейчас здесь не торгуют, как и рабами, а вот рыбные торги в полном разгаре. Порт забит вернувшимися с улова небольшими шхунами и лодками. Размер у них разный, а вот цвет один - умопомрачительно синий. Мне он так понравился, что руки сразу зачесались покрасить что-нибудь деревянное в такой же цвет, только деревянного в нашем быту остается все меньше и меньше. Рыбаки считают, что лодки синего цвета в воде неразличимы для рыбы. Порт живет своей суетливой, шумной жизнью: чистятся и ремонтируются лодки и снасти, выловленная рыба сортируется и раскладывается по ящиками, часть её неподалеку зажаривается на углях. Здесь же на пристани как раз начались шумные рыбные торги. И все это происходит под скандально-требовательный аккомпанемент чаек. Похоже, что именно они считают себя хозяевами порта.
Через Морские ворота мы попадаем из порта внутрь крепости. Вдоль зубчатых стен выставлены пушки. Когда-то они палили по морю - "пушки с пристани палят, кораблям пристать велят" или убраться подобру-поздорову. На этой площадке снимался фильм "Отелло" в 1949 г. Фильм пересмотрела. Тот же вид на море, всё то же, что видели мы, и что "видел" Отелло, потому что сейчас кажется, что Отелло, "которое рассвирепело и задушило Дездемону", действительно существовал и ходил именно здесь, а не на Кипре, как у Шекспира.
Через другие ворота мы выходим из крепости в медину. Я, как Гюльчетай, в очередной раз замешкалась-залюбовалась чайками, прибоем, зубцами, пушками и осталась одна. Пришлось опять бежать, только куда бежать - неизвестно.
В наушниках слышу гида, но в улочках медины группы не видно, и за каким она поворотом - неизвестно. Вдруг один из местных жителей показывает мне рукой, куда поворачивать. Улыбаюсь до ушей, благодарю, послушно сворачиваю. А там никого нет. Мелькает мысль - а вдруг ловушка? Но бегу дальше. Тут другой бербер опять показывает направление. А если заговор? - опять лезет в голову дурацкая мысль. В последний момент вижу, как за очередной поворот сворачивает наша туристка. Уффф...Слава Богу! Придут же такие нехорошие мысли в голову.
А всё потому, что запуганы Юнисом, что из медин самим нам ни за что не выбраться, а вывести смогут за деньги местные жители, при этом им еще надо как-то объяснить, куда надо выводить. Но к медине Эссувейры это не очень относится, так как благодаря Корню она более-менее понятна, и минарет мечети периодически мелькает в просвете улиц, а от него до рыбного порта 5 минут хода. И надо отдать должное достоинству жителей Эссувейры - они ни разу не спопрошайничали в отличие от маррокешцев.
А Алексей уже приглашает всех в очередной кОО-ператив - Эссувейра знаменита мастерами по дереву. В мастерской приятный древесный, несколько смоляной запах. Умельцы выкладывают сложный орнамент на столешницах из туи. На полках магазина множество прекрасных изделий из дерева. Конечно же, нас приглашаю к торгу, но цены кусаются, еще и как. Нам с Наташей надоедает в магазине, и мы выходим на улочку с такими же синими, как лодки, дверями и ставнями. В это время наш Борис уже успел прикупить себе синий берберский платочек, и продавец даже намотал его ему на голову. Как с таким красавцем не сфотографироваться?
Вся медина - сплошной рынок. Чего только нет на прилавках от одежды, бабуш, каких-то продуктов, до картин и музыкальных инструментов. Эссувейра - город искусства. Здесь живет много художников и продается много картин. Надя решила купить во что бы то ни стало картину с местными видами. А выбор таких картин огромен. Вот она, картина маслом, которую я бы назвала "Муки выбора".
Муки выбора закончились успешно. Картина с видом Эссувейры у Нади в руках.
А еще это музыкальный город. В 60-е годы здесь жил и творил культовый музыкант Джимми Хендрикс. Тогда же город облюбовали хиппи, и Хендрикс мечтал выкупить для них целый квартал. С улыбкой прочла в интернете про сегодняшних постаревших хиппи:
"У стен сидят растаманы, по улицам слоняются увешанные гаджетами хиппи – современные, с путеводителями и кредитками, с детишками в слингах. И самое главное, даже все те олдовые и как бы иностранные туристы, которые сидят в дорогих кафе и смотрят из окон дорогих риад – даже они, даже они(!)выкроили недельку в своём расписании, прилетели опять бродить по улочкам Эссувэйры, кормить чаек Эссвуэйры, слышать шум прибоя Эссувйэры. На первый взгляд вроде серьёзные дяди и тёти, но эта – с хайратником, у этого ксивник, пара толстых немцев покупают винил Хендрикса, и взгляды у всех какие-то с поволокой, ностальгические. Они ведь уже бывали здесь сорок лет назад, ещё до Вьетнама, до Алтамонта, до холодной войны и кризиса. Когда-то они добирались сюда на попутных, на пароме из Испании в Танжер, и дальше стопом на юг, в легендарную Эссувэйру, где, по слухам, в одной из риад проживает Джимми Хендрикс, целыми днями сидит во внутреннем дворике, босой, в расшитой рубашке, нагашишенный до кончиков ушей, парящий в тридцати сантиметрах от пола, сочиняющий песни, которые скоро станут историей".
И уже 20 лет в городе проходит ежегодный музыкальный фестиваль гнауа. Народность гнауа - потомки берберов и тех самых чернокожих рабов, которыми торговали на площади в крепости. Гнауа до сих пор сохранили древние культурные традиции, ритуалы, обряды. Особенно впечатляет их танец с косичками на головном уборе - когда танцор неуловимо дергает головой, подчиняясь ускоряющемуся ритму барабанов, косичка начинает со свистом крутится вокруг головы. Фестиваль проходит под открытым небом, бесплатно. На него приезжает около 200 тысяч человек.
Фестиваль в конце лета, а мы пока проходим через продовольственный рынок в медине. Как-то мне в нем ничего покупать не захотелось.
А Алексей тем временем приглашает нас в следующий кОО-ператив по изготовлению серебряных изделий. Мы этого уже не выдерживаем и уходим с Надей и Наташей в свободное плавание. Многие наши тоже разбегаются.
Бориса, например, заловил на наших глазах друг пустынь бербер в таком же синем платочке и предложил их заснять напару бесплатно. Бесплатно - это аттракцион неслыханной щедрости для маррокешцев.
В это время зазвучал призыв на молитву. И никто не дернулся в сторону мечети и на "рабочем месте" тоже на колени не бухнулся.
Мы через арку выходим из медины на волю. Мимо океана пройти нельзя. Тем более, что мы с утра ничего не ели, а в пляжных кафе, как сказал Алексей, можно безопасно поесть. В выбранном нами кафе синие диваны, синие пепельницы, синие брюки у официанта. Изумительный цвет, изумительный пляж, изумительный город. Пока нам жарят сардины, любуемся океаном. Город расположен на мысе. Здесь постоянно дуют довольно-таки сильные ветры. В Эссуэйре самая высокая волна на побережье Марокко. Для купания - неудобно, зато рай для серфинга. А если вы не пловец и не серфингист, то можно проехать по кромке воды верхом на лошади или верблюде. Или просто на "своих двоих".
На синем диване с видом на Пурпурные острова мы бездумно подставляем лицо океанским ветрам, которые то шепчут, то завывают:
- Эс-су-веееей-ра, Эс-су-вееей-ра…
Как прекрасно закончилась наша встреча с синим городом! Вроде бы и арабским, а вроде бы и нет. Вроде бы в полупустыне, а вроде на океане... Вроде бы в джелябах, а вроде бы и в хипповых дырявых джинсах… Эс-су-вейра…