Словно крем-брюле меж тонких вафель,
жизнь поэта безвозвратно тает…
положили на холодный кафель
одного из человечьей стаи
и забыли… ночью санитары
привезли ещё с десяток трупов
но, за неименьем новой тары,
на полу складировали тупо.
Из-под “жмуриков” ползти на волю –
неприятная, скажу вам, штука;
как по тонкой нити канифолью,
стон отчаянья раздался: “Суки!!!
Хоть бы выслушали до конца поэму
о судьбе прискорбной менестреля…”
Били долго… вовсе не за тему
складных виршей… а когда сопрели,
бросили в багажник “Мерседеса”
и свезли до городского морга…
повезло, что не сдавило прессом
мой единственный рабочий орган
/то есть голову…/ в плену догадок
о причинах казни над пиитом,
пребывал недолго: “Эти гады,
/что из девяностых, подзабытых
лет лихих/ вдруг вспомнили, что Борька
их сажал, когда служил майором…
труд поэта, в общем-то, не горький,
если книжки не читают воры.
22 августа 2018 года
Санкт – Петербург