Когда ещё плоской была земля,
и водка стоила три рубля,
и бытие определяло сознание,
жил в одном городе один человек,
по показаниям знакомых его и коллег,
ничем не привлекавший внимания.
Он работал в конторе, а может быть, на заводе,
звали его Пётр или Степан, что-то в этом роде,
в принципе, не важно, как его звали,
не важно, в каком он ходил костюме,
купленном в СельПО, или в ГУМе,
хотя, в ГУМе едва ли.
Важно не то, что Степан или Пётр
играл в лотерею и проходил профосмотр,
иногда выпивал с друзьями работы после,
за что был супругою укоряем,
называем бессовестным негодяем
и лишаем права на место возле.
Не важно и то, что он добрым был человеком,
но в прах был растёрт своим веком,
ведь, в сущности, это закономерно.
Не важно, что стёрлись и имя его и фамилия,
и вот уже жизнь его предстаёт как идиллия,
как миф иль античная сказка, примерно.
И все его радости и проблемы
исчезли навеки, как все мы, как все мы
исчезнем, как тот же Степан или Пётр.
И вот мы исчезли, представьте, исчезли,
оставив лишь круглую вмятину в кресле,
а день также светел и свеж и бодр…
Но я не сказал, что же всё-таки важно,
поддавшись соблазну страницы бумажной,
невинной такой, и чистой, и белой.
Я всю исписал её, всю без остатка,
простите меня, поступаю я гадко,
но дальше писать не могу, надоело.
23 августа 2018 года, Шадринск