В ржавчине облезлых ноябрей,
натянув на колокольню небо,
бледный и отчаянный Андрей
ангелов ловил на корку хлеба.
Сети смастерив из ярких звёзд,
ставил их на пустыре вселенной.
Но ему попался только клёст...
только клёст – смешной, обыкновенный.
Был Андрей поломан, как и все,
и не видел ангелов ни разу.
Вот и к этой – чёрной полосе –
он привык как к порче или сглазу, –
жирной, неотступной будто змей...
Но, из глаз расплёскивая нежность,
всё тащил отчаянно Андрей
за верёвки звонницы – безбрежность.
И висел на божьем волоске
между сжатыми землёй и небом,
где засохли в краске на доске
ангелы, прикормленные хлебом.