Я губ стихов твоих касаюсь
И закипает океан,
Бушует пламя, превращаюсь
Вслед за тобою в ураган.
С тобой подвластны все стихии
И разгоняя сердца пульс
Я обнимаю небо мира,
И рук мне мало, коль влюблюсь.
Адреналин вдыхаю сердцем.
Наверное опять нарвусь,
Аналогично анапепесту
Словами льётся наш союз.
Тревожу душу вашу слогом,
А сам боюсь признаться в том,
Совсем недавно под предлогом
Издать о жизни новый том...
Я изменил себе… героем.
Теперь побуду я котом.
Ну да, они не ходят строем,
Глазами жмурясь ясным днём.
Подраться любят в подворотне,
По молодецки, чесноком
И не спасёт от гнева скотник
Доярку Нину с молоком...
К: «Который день проходит мимо
Ну хоть бы кружечку дала,
Делиться всем необходимо
И молочко из их числа.
Не обессудьте гражданины,
Но я давно у вас прошу.
А ну ка, ты, тюфяк в штанине,
Позволь, тебя попотрошу.
Чего в пакете? Чую рыба.
Давай сюда, что не хочу?
Чего, чего, кота на дыбу?
Сейчас от страха замурчу.
Ну ладно, дуй… соседка Нина
Я обещал, я оплачу.
Разбег, прыжок, эх ты разиня,
И я с бутылкою лечу.
А не позвать ли в гости Марку?
Есть у меня к ней разговор.
На молоко, налить ей чарку,
Она при доме здесь вахтёр».
Кот потащил бутыль в каморку
Где коротала дни она,
Его подружка, баба Марка
И овдовевшая жена.
М: «Откуда ты несёшь всё, Марсик
Куда мне столько молока?
Ох попадёшься ты доярке,
Та на расправу уж легка…»
К: «Да ты не бойся, там порядок,
Я голубей ей натаскал»
М:«Эх ты мурчалка, сколько сказок
Ты мне за старость нажурчал
Одна ты мне осталась радость,
Как дед мой без вести пропал»
Эх Марка, Марка, дед твой рядом
Да кто б увидел не узнал.
*****
К: «Да, было время был в тужурке»
Пытаюсь Марке намекнуть
К: «И кепочки снимали урки,
Когда с работы был мой путь».
М: «Вот замурчал, иди на руки,
Ты раскажи мне что-нибудь,
Поразлетелись дети, внуки,
Что даже некому всплакнуть»
К: «А начинал я с управдома,
Давно, в семнадцатом году.
Не вру, сто лет уже как дому,
А я за ним присмотр веду.»
Вбежала злющая доярка:
Д: «Ты погляди, что сделал кот,
Где твой кошара, тётка Марка,
Который раз несу расход…»
К: «Да, погоняли мы богатых…
Да ты послушай, я не дрянь…
Ведь допекли, тогда в солдатах,
Что ни шинелька, то лишь рвань.
Куда босой на амбразуру?
Ну побратались с немчурой,
А схлопотать, так, пулю дуру,
Вот и пошли, кто как домой.
А здесь, такая заваруха,
Не разберёшься, кто тут свой.
Ну, приняла одна старуха,
Вот в этом доме на постой.
Потом октябрь, тут уж Ленин,
Да не шпион, он наш, мужик,
Что говорят, всё больше пена,
Он сразу в душу к нам проник.
Да ты послушай, откровенно,
Там много выплыло дерьма,
Но это были перемены
И смыла грязь тогда волна.»
М: «О чём мурчишь, опять подрался?
Да будет проклята война,
Хотя признаться, знаешь котик,
Тогда б не встретила его.
Такой, как ты был, муж мой Петя
Драчливый, что не по ему
Чуть что и кто не так ответит,
Тот сразу словно на войну.»
К: «Решила раз ходил в солдатах,
Так был одет, обут и сыт.
Да нет, ходил я весь в заплатах,
Ну неприглядный был на вид.
Наш полк служил не для парадов
И был далёкий гарнизон,
Порой лепёшке были рады,
Но ты солдат, терпи, закон.
Так что, поверишь, не поверишь,
Но Ленин был, как воздух нам,
Тут правда в лучшее поверишь
Раз отпускают по домам.
Но поднялась с окраин контра,
Хотели всё назад вернуть,
Подумай, нас пришедших с фронта,
Опять в бараний рог согнуть.
Ну побузили паря, хватит.
Я был уже здесь управдом,
А контра дальше бочку катит,
Шпиёнов было… полный дом.
Понабежало всякой швали
И ну расскачивать страну.
Пошёл в ЧК, всех поприжали,
Кого к стене, кого в турьму.
Эх, было время, было просто,
Кому не нравится, вокзал.
Все были маленького роста,
Никто шмотьём не унижал.
Росли все вместе, постепенно
И поднимали всю страну...
А то, стояла на коленях,
Да ты не слушай лимиту.
Всему учились, было время
Народ уже так не пахал
Теперь то, знает разве племя
Когда ты выходных не знал…
Потом опять война, там немец,
Уже пощады не просил,
Тогда мы крепко с ним заелись,
Я от ЧК на фронт ходил.
И там зимой, был крепко ранен.
Очнулся, тащат не пойму
Накрыли нас, на переправе.
По льду, ну значит не в плену.
В бреду был, месяц в медсанбате,
Из-за одной девчонки жил.
Как мной прикована к кровати
Была, пока я не ожил.
А дальше в тыл, но знал найду.
Теперь я был заговорённый,
Раз отвела мою беду,
Жил дальше бронью защищённый.
И немца гнал через страну.
Победа, вновь в ЧК работа,
Но тут уж дел невпроворот,
Дня не бывало без забот.
Бандиты, шулеры, малины,
Поразвелося сволоты.
Разруха, пусто в магазинах,
Но люди ждали красоты.
Ведь города с нуля построить,
Вон сколько уходило сил,
Все понимали, что неволить?
Когда душой с страною был.
И вот однажды зуб мудрённый,
Так разболелся мочи нет
Ну, думаю, заговорённый
А страсть боюсь как, в кабинет,
Но захожу, и здрасте нате
Моя девчоночка стоит,
Ну та спала, что у кровати,
И так серьёзно говорит:
«Вы проходите, в кресло сядьте.»
А я смотрю, смотрю в ответ,
Она не может разобраться
А я ей, вот и ты мой свет.
И закрутилось, без печали
И ничего, что старше лет.
Мы с ней по жизни повидали.
Да, пережили много бед.
Потом, раз как-то при Горбатом
Напился и глаза смежил.
И закопали, как бомжатку.
Вот так без вести, жизнь прожил.
Ещё что помню. «Ты крещённый?»
«Не носит коммунист оков»
«О, да ты заговорённый
Иди, храни свою любовь
Поймёт, кто ты, придёшь ещё раз
И там уже поговорим»
Эх Марка, Марка, что же сделать
Муррр вэ, ваээ аамам им.»