Время выкрасило будущее в проседи,
Годы прошлые разбило о гранит,
Нарисованными тропами-морщинами,
Потянуло так глубокими в транзит.
Протоколы здесь почти уже написаны,
На тетради с чёрно-белой полосой,
Где страницы так заляпанные кляксами,
Из чернильницы, почти уже пустой.
Но почти, ещё не значит всё закончено,
Значит можно ещё что-то начеркать,
На полях, они же вовсе не заполнены,
Кто сказал, что за чертой нельзя писать.
К чёрту правила, перо и вдоль обочины,
Обмотавшись бледно-красной полосой,
За флажки зайду с ошибками и проседью,
К покоянию смелее с головой.
И пускай как будто всё от безысходности,
Да прости-же меня Господи, прости,
Что писал порой не праведные вольности,
Одноразовыми перьями в пути.
Виноватого теперь иль не виновного,
Что искать, когда почти всё позади,
Не просился я сюда, в твоём подобии,
Допишу поля, потом уже прими.
И тогда уже у врат или у пропасти,
На коленях пред тобой позволь пройти,
Лишь тебе решать, казнить или помиловать,
Я шепчу покорно; - Господи, прости.