Свей гнездо на развалинах смысла,
где судьба улыбается кисло,
где твоё гениальное мимо,
жаль, едва ли уже поправимо.
Потому тяготит продолженье,
Ибо чувствуешь только скольженье
вдоль фасадов, лиц всякого рода,
телландшафтовшумоввремёнгода...
Может, это от высокомерья?
Образумь недоверие двери,
снизойдя до угрюмых окраин,
где бесшумно живём, умираем,
потому что — увы! — не бессмертны,
и вдогонку нам аплодисменты
лип тенистых, берёз или клёнов
не сказать, чтоб уж очень влюблённо...
Мы во власти иллюзий и фобий.
Принц, кутящий в застиранной робе
среди шлюх в припортовой таверне,
знает что-то такое, наверно,
что даёт ему полное право
ненавидеть всю эту ораву
верноподданных вроде бы с виду —
в голенице запрятавших бритву!
Тем же самым помазанный мирром,
заключи перемирие с миром
и с ладони его прими крошки
с благодарностью понарошке...