Я стремился в пионеры,
как и весь большой наш класс.
Чувство меры с «чувством к Мэри»
путал я затем не раз.
Были Кодексы,
Уставы,
только жить по ним – увы…
Я учился чувству правды
у деревьев и травы.
Жгла и мне лицо зарницей
не со зла страна моя.
Улететь хотел я птицей
в очень южные края.
Но когда кричали птицы,
попадая под обстрел,
понимал я,
что прижиться
в тех краях бы не сумел.
И пока кружили перья,
пропадая без следа,
чувство риска и доверья
я не путал никогда.
Ну а если доверялось
мне народом и людьми,
делал то,
хотя бы малость,
что другие не могли.
Отшумели бурно страсти.
Мне уже не двадцать пять.
Только так не смог я власти
научиться доверять.
Гляну в небо
и немею:
вся страна - ракетный щит! -
вот и жизнь моя над нею
лёгким пёрышком летит...