Расцветают по кромке рта голоса наяд: это шорох живой воды – не коварный яд, это жадный, горячий шепот: «Бери. Твоя», - замирающий в горле дикой прекрасной львицей. И железо, и трон, и гром – для отвода глаз. Ночь струится в окно; пульсирующий атлас. Беззаветная тяга близости, высший класс. Пригуби – и уже не сможешь остановиться. И любовь – не приправа к страсти, не цепь, не цель, не тропа испытаний с выигрышем в конце, не решимость, запечатлевшаяся в кольце, не пустых обещаний фальшь и хмельные трели, а отзывчивых струн звучание в унисон, деликатная ласка, сбывшийся дивный сон.
Омывает спокойным светом ее лицо лунный жемчуг под нежный трепет моей свирели.