Девушка ехала, не открывая глаз,
в лице ни кровинки – будто на эшафот:
к поручню прислонившись, держась
едва, слегка
покачиваясь взад и вперёд,
взад и вперёд
при торможении поезда на остановках.
Я не мог оторвать взгляда,
так неловко –
а впрочем, всем наплевать:
кто-то зарылся в тексте,
кто-то считает станции,
только одна она вырвана из контекста –
бледная девушка с детским почти, забавным тряпичным ранцем,
полу-женщина, полу-подросток – раной
немой;
рядом глотают пиво,
мочат приколы,
галдят –
тогда ещё можно было
с пивом в метро –
2007-й.
Бледное, бело-фиалковое лицо –
студентка, возможно –
пора пересдач
как раз;
профессор – козёл климактерический,
женоненавистник, на жизнь обиженный,
втайне мечтает на даче
или в другой своей московской недвижимости
отыметь каждую из своих студенток,
доводит до слёз
их пересдачами, к словам цепляется;
за ночь конспект в себя не впихнуть –
пять чашек кофе, Adrenaline,
всё-таки надо как-то сдать эту чёртову муть,
глаза слипаются,
но выход один –
не спать,
как тут заснуть:
платное – не потянет, как тут заснуть.
Или, быть может, в клубе – ночь напролёт,
стробоскопом
выхваченный танцпол
в судороге, –
«девушка, я угощу?..» –
покупает втри;дорога:
или дурак – не знает почём
здесь, или дурак с кошельком, –
а, чёрт
с ним, и понеслась – а хотела ведь пол-
бокала только, но потом ещё – пол,
потом – ещё, потом уже сразу скопом
несколько стопок,
это была текила,
с текилы накрыло;
однако, накрыло нехило –
стало пофиг,
да, в общем, и изначально было –
виват, текила; –
торопливый секс в туалете, затем –
в его съёмной квартире в Мытищах
где-нибудь или Люберцах, – снова
выпить, снова потрахаться,
не выспаться,
утром еле бельё отыскать
и не найти тысячу
на такси до универа,
на электричку вскочить до метро,
проклиная себя за отсутствие чувства меры.
Или просто это несчастная юная проститутка,
вчерашняя школьница –
едет с ночной работы –
неблагополучный район, раннее
созревание;
отец пьёт,
мать с онкологией, – это не шутка,
простое решение –
на раздевание –
и вот уже – в индивидуалках столицы,
платят нормально,
жить можно, если на лица
не смотреть,
анальный
не предлагать,
на остальное – плевать.
И вот она едет, а я – какое мне дело, в сущности, тоже –
бледная, бисерной
пирсинга
слёзкою будто наколотая –
на бабочку на булавке чем-то похожа.
У тех, с пивом, анекдоты
всё громче, взрыв
хохота ¬– губ
электрический вздрог –
(«Осторожно. Двери закрываются») –
и я точно знаю, там не осталось нервов,
нет уже проводов,
чтобы гореть, – хотя, вероятней всего, та ещё стерва, –
– достают ещё по одной, черти, –
в метро знакомиться как-то слегка не в правилах
у меня, даже если понравится,
я ведь не мачо,
да и в том ли дело,
– бледных припухлость глаз –
ресниц чернотою осыпана –
плачет,
или мне кажется? – словно
траура негатив:
снега
чёрные хлопья – на белое тело
это красиво –
ты – красива, а я – не красив.
Сказать ей просто: «Девушка, не грустите.
Вы – прекрасны» – произнести, выходя,
на выдохе: нет, мне ничего от тебя не нужно; забей,
пусть у тебя просто будет
всё О’K,
девчонка, слышишь?
– Эти галдят, уже добивая третью, –
я чувствую, как ты дрожишь, как ты
дышишь,
и медленный падает снег, –
и всем наплевать:
ведь может никто
и не подойти,
не схватить
тебя на платформе – прыжок, короткая кровь – ртом,
и скрежещут рельсы, о позвонки тормозя; –
впрочем, парень, ты просто бредишь, так
нельзя;
– не отвести беды, не отнять
бритвы, которую на исходе ночи
в фиалковый самый час предрассветный,
ты, может быть, веною до смерти,
веной напоишь своей,
губу закусив,
– как знать?
Но мне так трудно сказать
эти слова, чтобы просто стало теплей,
ведь ты – красива, а я –
увы, не красив.
– Или беременной брошена,
или нет уже сил давать
свидригайловым с кошельками, –
да всем наплевать –
«Девушка, не грустите.
Вы – прекрасны…»
Скажи уже это, разве так сложно, мать
твою, – или бледным уронит себя фиалковым лепестком,
рывком
замрёт об асфальт
Ecce Homo, Се человек, –
и снег будет падать, вбирая с фиалковых губ –
фиалковый вкус,
смальту
фиалковых слёз –
с фиалковых век.
«Девушка, не грустите. Вы –
прекрасны»: мне –
выходить,
– «Ты только живи,
слышишь? Всё образуется»,
– Боже, как глупо, полнейший
бред, – (и могилой ей будет
цветущий, фиалковый
снег)
– се;рдца всё яростней
стук, –
(и кружится, падает, и оседает
в ладони…), мне –
«Осторожно, двери…» – выходить:
выхожу:
выхожу:
выхожу:
«Девушка, вы…» –
«.. закрываются. Следующая станция… »
Вышел. –
Убийца.
Вышел. –
Убийца. – Выстрел.
Вышел. – Убийца. –
А было бы так несложно: «Девушка, не грустите…».
Убийца
идёт в магазин…
весна 2008 – 26.08.2018