Автор - ИВАН ЛАЗАРЕВ.
Список прочитанной литературы:
Б. Иванов. «Вторая культура. Неофициальная поэзия Ленинграда в 1970-1980-е годы» .
Е. Савенко. «На пути к свободе слова».
Е. Скарлыгина. «Неподцензурная культура 1960-1980 годов и «третья волна» русской эмиграции».
М. Барбакадзе. «Антология Самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950—1980-е»; том 1, книга 1.
Статья В. Долинина «Неподцензурная литература и неподцензурная печать» из сборника «История ленинградской неподцензурной литературы 1950-1980 года».
Кроме того, в своей работе я использую некоторые материалы из интервью, данного мне на эту тему поэтом Ю. Кублановским (28.VI.2014 г.)
Самиздат как явление контркультуры в советскую эпоху.
Писатель рукопись посеял,
Но не сумел ее издать.
Она валялась средь Расеи
И начала произрастать.
Н. Глазков
Самиздат на протяжении нескольких десятилетий советской истории являлся контркультурой, то есть явлением культуры, отрицающим ценности официальной, доминирующей в государстве культуры. Кроме того, Самиздат был одним из ключевых элементов жизни общества, не принимавшего советскую действительность. Благодаря Самиздату появилась возможность письменного оформления независимых идей, мнений и взглядов на злободневные проблемы, а также возможность свободной реализации творческих исканий и устремлений. Именно Самиздат сформировал многих ярких литераторов, неподкупных инакомыслящих, правозащитников. Появление Самиздата – это следствие кризиса идеологии и политики государства в области литературы, а также раскрепощения общества в послесталинскую эпоху.
Возникновение самиздата как значимого явления контркультуры связано с противоречивостью периода хрущёвской «оттепели». Советская идеология, несмотря на развенчание «культа личности Сталина», изменилась мало, однако ряд либеральных мер, в частности освобождение многих узников сталинского ГУЛАГа, привели к тому, что стиль жизни и самосознание советского человека начали меняться. После страшных cталинских репрессий и тотальной общественной несвободы хрущевская «оттепель» стала глотком свежего воздуха, возможностью освободиться от повседневного страха.
Cо вкусом свободы в сознание советского гражданина закрадывается и червь сомнения. Общество, десятилетиями кормившееся советской пропагандой и ложью, постепенно начинает задумываться о правде, о том, что же происходит в стране на самом деле В обществе происходит прозрение, вместе с которым начинает формироваться протестное мышление.
Жажда правды рождает желание и настоящей, свободной от официальной идеологии литературы, то есть люди, подбадриваемые атмосферой «оттепели» – открытием тем, доселе невозможных, начинают самым естественным образом искать возможность углубления и расширения того, что им открылось.
Своим появлением термин «Самиздат» обязан, по-видимому, московскому поэту Николаю Глазкову, который в конце 1940-х годов на титульных листах своих самодельных сборников стихов и прозы помещал слово «самсебяиздат». Где-то на рубеже 1960-х годов это слово трансформировалось в прямую пародию на названия советских государственных издательств вроде Госиздат, Политиздат и т. п. Так возникает этот ёмкий термин Самиздат.
Советский диссидент В. Буковский в своей книге «И возвращается ветер…» определяет сущность Самиздата следующим образом: «сам сочиняю, сам редактирую, сам цензурирую, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю…». В свою очередь А. Даниэль, один из авторов «Антологии самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950-е – 1980-е» предлагает иное определение: «Самиздат – это специфический способ бытования общественно значимых неподцензурных текстов, состоящий в том, что их тиражирование происходит вне авторского контроля, в процессе их распространения в читательской среде».
Коротко говоря, Самиздатом называются как сами тексты, предназначенные для печати, но не прошедшие цензуру, так и неофициальный, и потому нелегальный способ их издания и распространения.
Возникновение и стремительное развитие Самиздата приходится на конец 1950-х – середину 1960-х годов. Но вот верхняя граница его существования весьма спорна. Некоторые исследователи полагают, что Самиздат прекращает свое существование уже в 1970-х годах с появлением за рубежом Тамиздата. Это не вполне правильно, так как возможность издаваться за рубежом в Тамиздате в 70-е годы имел далеко не каждый отечественный автор.
Другие же, напротив, считают Самиздатом неподцензурную литературу Перестройки и даже современную неофициальную печать, что, на мой взгляд, крайне ошибочно, так как после Перестройки все запрещенные в СССР тексты были опубликованы, а цензурные барьеры разрушены. Кроме того, в 1990-е годы появилась такая масса негосударственных издательств, что Самиздат уже просто утратил свою значимость и перестал быть единственным способом публикации неподцензурных текстов. По этому поводу очень точно высказывается А. Савенко в своей книге «На пути к свободе»: «За 1989 г. общее число неподцензурных изданий в СССР увеличилось более чем в 3 раза и приблизилось к 800 наименованиям. Произошла трансформация классического Самиздата в неформальную печать». Однако эта неформальная печать уже не стала тем знаковым явлением, каким являлся Самиздат в период существования cоветской власти.
Словом, я придерживаюсь мнения о том, что актуальным и значимым явлением Самиздат оставался до Перестройки, следовательно, буду ограничивать его 1985 – 86 годом.
Самиздат принято делить на три тематических группы: литературный, общественно-политический, правозащитный и религиозный.
Обратимся теперь к самой истории Самиздата.
Поначалу в Самиздате второй половины 1950 – начала 1960-х годов появлялись исключительно стихи, в первую очередь, поэтов Серебряного века – Гумилева, Хлебникова, Ахматовой, Мандельштама, Ходасевича, Вяч. Иванова, раннего Н. Заболоцкого и Б. Пастернака. Причину появления самиздатовских вариантов книг этих авторов хорошо объясняет поэт Ю. Кублановский: «Появился Самиздат на рубеже 1950 – 1960 годов. Тогда стали доходить до широкой публики, такие имена, как Ходасевич, Мандельштам, чуть позже Иванов или отдельные произведения известных авторов, например, «Поэма без героя» Ахматовой. Мы слышали эти имена, слышали названия некоторых произведений, а книг не было – их было нигде не достать. Это были книги или изданные в Серебряный век и ставшие библиографической редкостью, или просто хранящиеся в спецхране, и для широкой публики недоступные. Именно тогда, самым естественным образом, и стали возникать самиздатовские страницы: папиросная бумага, бледный шрифт… три, четыре копии закладывалось в пишущую машинку «Москва» или «Эрика», затем все это переплеталось дыроколом, – вот тебе и Самиздат».
Параллельно с поэзией начала века в Самиздате появляются и неподцензурные стихи современных тогдашнему читателю авторов: Б. Слуцкого, Б. Корнилова, Б. Окуджавы, А. Галича, Б. Чичибабина, Е. Евтушенко, А. Аронова, Б. Ахмадулиной и ряда других. Чуть позднее в Самиздате публикуется поэзия авторов «лианозовского круга» Г. Сапгира, И. Холина, Вс. Некрасова, М. Павловой, В. Бурича, С. Красовицкого и многих других.
В конце 1950-х в Самиздате появляются прозаические произведения. В первую очередь, это переводные тексты: «По ком звонит колокол» Э. Хемингуэя, «Мрак в полдень» (современное название – «Слепящая тьма») А. Кестлера, «Скотный двор» и «1984» Дж. Оруэлла, «Тропик Рака» Г. Миллера, некоторые произведения Кафки, «Письмо к заложнику» Сент-Экзюпери, Нобелевская лекция А. Камю.
Что касается отечественной прозы, то в конце 1950-х годов это была проза Платонова, Зощенко, и, конечно, «Доктор Живаго» Б. Пастернака (1958). Тогда же появляются произведения, когда-то опубликованные в СССР, но не переиздававшиеся в течение десятилетий, таких авторов, как Пильняк, Замятин, Булгаков и т. д.
К концу 1960-х годов в Самиздате появляются такие произведения, как «Крутой маршрут» Е. Гинзбург, «Софья Петровна» Л. Чуковской, «Новое назначение» А. Бека, «Семь дней творения» В. Максимова, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» В. Войновича, «Колымские рассказы» В. Шаламова, философские эссе Г. Померанца. Романы А. Солженицына «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ» (первые два тома) также распространялись в Самиздате. А после высылки писателя из страны в Самиздате разошлось его знаменитое воззвание «Жить не по лжи», очень сильно повлиявшее на общественное сознание. Также в Самиздате 60-х годов публикуются тексты отечественных авторов, откровенно критикующие сталинизм, например «Открытое письмо писателю И. Эренбургу» Эрнста Генри и, пожалуй, одна из самых толстых книг в мире: работа Роя Медведева о сталинизме «К суду истории». По поводу больших самиздатовских объемов Ю. Кублановский говорит следующее: «Самое поразительное, и в этом подвиг самиздатчиков, что не только большие поэтические объемы, но позднее и большие прозаические стали выходить в Самиздате. Были энтузиасты, которые перепечатывали ночами “Раковый корпус”, “В круге первом” Солженицына, другие большие произведения, недоступные широкому кругу читателей, – всё это тоже становилось Самиздатом».
Где-то в это же время в Самиздате републикуются сборники «Вехи» (1906), «Из глубины» (1918), тексты Бердяева и других религиозных философов начала века.
В 1964 году происходит арест и ссылка И. Бродского, в 1966 году уголовный процесс по делу А. Синявского и Ю. Даниэля, в 1968 году вторжение советских войск в Чехословакию. Самиздатовские стенограммы суда над И. Бродским, записи закрытого процесса над А. Синявским и Ю. Даниэлем широко распространяются в середине 1960-х годов в среде интеллигенции. Пожалуй с этого-то момента начинается и оформляется в СССР политический Самиздат. Процесс А. Синявского – Ю. Даниэля явился детонатором правозащитной деятельности в государстве. Важно, что интеллигенция не стала отмалчиваться, а, напротив, открыто выразила свой протест. В защиту осужденных литераторов было составлено открытое письмо, которое подписали 62 члена Союза писателей СССР. В дальнейшем многочисленные письма, открытые заявления и протесты стали неотъемлемой частью политического Самиздата.
С ареста и суда над И. Бродским, с процесса над А. Синявским и Ю. Даниэлем начинается многолетнее, суровое противостояние инакомыслящих и Советской власти. Протесты и правозащитная деятельность влекут за собой всё новые и новые аресты и процессы. Возникает своего рода цепная реакция: протест интеллигенции вызывает санкции со стороны властей, в свою очередь, санкции вызывают протест и так далее. А. Гинзбург основатель одного из первых самиздатовских журналов «Синтаксис» (1959 – 1960-й год), арестованный и осужденный за его выпуск в 1961 году, собирает документальный сборник «Белая книга» по делу Синявского и Даниэля. В январе 1967 года его снова арестовывают и приговаривают к пяти годам лагерей. Материалы процесса А. Гинзбурга и его друга Ю. Галанскова (основателя самиздатовского журнала «Феникс», в 1966 году вышло всего лишь два выпуска), осужденного в 1967 году на 7 лет лагерей и умершего в лагерной больнице, собираются П. Литвиновым в книгу «Процесс четырёх». За составление этой книги П. Литвинов получает в 1968 году пять лет ссылки… И так длится годами, десятилетиями – вплоть до Перестройки. И удивительно то, что люди не сдавались, не отступали, не опускали руки, напротив: встав на путь борьбы за правду, они всё с большим воодушевлением продолжали начатое, шаг за шагом, ценой серьезных усилий и лишений отвоевывали право на свободную жизнь, на свободное существование.
Дело И. Бродского, дело А. Синявского – Ю. Даниэля показало, что Самиздат – прекрасный инструмент не только для реализации творческой свободы, но и для выражения гражданского протеста.
В 1968 году после вторжения советских войск в Чехословакию, события, потрясшего оппозиционно настроенную общественность, центральным журналом политического Самиздата становится «Хроника текущих событий». Здесь печатаются материалы о нарушениях прав человека в СССР, репрессиях в отношении «инакомыслящих» и развитии диссидентского движения. О более конкретном содержании «Хроники…» очень точно говорит Е. Скарлыгина, автор книги «Неподцензурная культура 1960-1980-х годов и “третья волна” русской эмиграции»: «Только факты, только информация – о новых судебных процессах, обысках, арестах, увольнениях с работы, принудительных госпитализациях в психиатрические больницы, условиях содержания заключенных».
Первый выпуск «Хроники…» появился 30 апреля 1968 года, а к концу 1983 г. на Западе уже в Тамиздате было опубликовано 64 выпуска. День выхода первого выпуска «Хроники…» можно считать и датой окончательного оформления правозащитного движения в СССР. Ведь на протяжении 15 лет (1968—1982) «Хроника…» была, бесспорно, стержнем этого движения. В разные годы «Хронику текущих событий» редактировали Н. Горбаневская, С. Ковалев, А. Якобсон, И. Габай. Каждый номер представлял собой тетрадь из 10-15 страниц, отпечатанных на пишущей машинке. Издание и распространение «Хроники…» было сопряжено с большой опасностью, так как за эту «Хронику…», если ее находили при обысках, арестовывали и сажали. Однако всякий раз находились смельчаки, которые осознанно шли на риск. По отношению к распространителям нелегальной литературы применялись введённые в 1966 году, в связи с процессом над А. Синявским и Ю. Даниэлем, статьи 70 и 190-1 Уголовного кодекса РСФСР, которые предусматривали за «антисоветскую агитацию и пропаганду», распространение «заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй», до двенадцати лет тюрьмы и ссылки. Одним словом, власти стали ужесточать меры наказания. В 1970-м году был создан специальный «пятый отдел» КГБ для борьбы с диссидентским движением, деятельность которого значительно ухудшило участь антисоветского движения, и в том числе привела к вынужденной эмиграции многих деятелей литературы и искусства.
Однако интеллектуальная жизнь внутри оппозиционно настроенной интеллигенции и диссидентского движения, несмотря на репрессивные меры властей, не утихала. Важнейшими документами, формировавшими умы и взгляды в то время, стали два текста, две концепции, созданные великими диссидентами. Первый – это трактат А. Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», второй была концепция А. Солженицына, высказанная в ряде статей: «На возврате дыхания и сознания», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Образованщина». Ю. Кублановский, причисляющий себя к сторонникам солженицынского мировоззрения, говорит по этому поводу следующее: «Именно в Самиздате формировались и два полюса нашей общественной мысли: один из них был полюс, возглавляемый А.И. Солженицыным. Это, прежде всего, русская религиозная мысль, которая опиралась на наследие сборника “Вехи”, на наследие русских философов, высланных Лениным из России в 1922 году. Мы знаем, что “Вехи” попытались сделать очень многое для русского самосознания, именно после выхода этой книги пошло трещинами освободительное движение, толкавшее Россию к революции. К сожалению, процесс этот не был закончен, освободительное движение не осыпалось, и в феврале 1917 года произошел его рецидив, приведший Россию к катастрофе… Так вот мы и литераторы, публицисты, которые были, условно говоря, из круга А.И. Солженицына, хотели извлечь уроки из ошибок русской интеллигенции, из ошибок которые оказались для России роковыми. Другой полюс, – условно говоря, западнический, возглавляемый А.Д. Сахаровым. Он опирался скорее на наследие П. Милюкова и других либеральных деятелей рубежа XIX – XX вв.».
Забегая вперед скажу, что статьи Солженицына заняли центральное место в сборнике «Из-под глыб», который сначала нелегально распространялся в самиздате на родине, а после высылки писателя был издан за рубежом (Париж, YMKA-Press 1974 г). По словам Ю. Кублановского, «Сборник “Из-под глыб” – прямое продолжение “Вех”, участие в нём приняли Вадим Борисов, Евгений Барабанов, Феликс Светов и еще целый ряд замечательных самиздатовских публицистов».
В 1967 году состоялся IV съезд советских писателей, к которому Солженицын обратился с открытым письмом – гневным протестом против произвола советской цензуры. Об этом письме Ю. Кублановский говорит: «К политическим публикациям относится гениальное письмо Солженицына съезду писателей, с которого вообще, как мне кажется, и началась вся мировоззренческая подвижка в нашем обществе».
В Самиздате также появилось и «Письмо вождям Советского Союза» А. Солженицына также переизданное в 1974 году в Париже. В этой статье А. Солженицын открыто и резко критиковал советскую идеологию, обличал ее несостоятельность, лживость, предрекал ее крах: «Сегодня эта идеология уже только ослабляет и связывает нас. Она захламляет всю жизнь общества, мозги, речи, радио, печать – ложью, ложью, ложью. Ибо как же еще мертвому делать вид, что оно продолжает жить, если не пристройками лжи? Всё погрязло во лжи, и все это знают и в частных разговорах об этом говорят, и смеются, и нудятся, а в официальных выступлениях лицемерно твердят то, “что положено”, и так же лицемерно, со скукой читают и слушают выступления других, – сколько же уходит на это впустую энергии общества! И вы – открывая газеты или включая телевизор, – вы сами разве верите сколько-нибудь в искренность этих выступлений? Да давно уже нет, я уверен».
Итак, мы видим, что литературный и политический Самиздат становится явлением, действительно формирующим мировоззрение многих советских людей. Но не только на мировоззрение людей влияет Самиздат, с конца 1960-х – начала 1970-х годов Самиздат начинает реально воздействовать и на общую ситуацию в стране, на санкционные действия властей, на цензурные запреты. Ведь именно в эти годы система распространения самиздатовских текстов становится слаженней и эффективней. Копии активно расходятся по стране, передаются на Запад. Деятельность Сам- и Тамиздата дает результаты. Неофициальная, «подпольная» культура становится действенным противником коснеющей советской идеологии.
Здесь уместно привести небольшой, но очень точный вывод, сделанный А. Даниэлем, одним из авторов «Антологии Самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950-е – 1980-е.»: «С конца 1960-х Самиздат – это не просто механизм распространения запрещенных или полузапрещенных текстов. Он становится главным инструментом “второй культуры”, т.е., культуры, которая не просто реализует себя в обход цензурных ограничений, а вообще игнорирует эти ограничения. Речь уже идет не о рукописях, отвергнутых цензурой, а о рукописях, изначально не предназначенных для цензуры. Люди начинают “писать в Самиздат”, как раньше “писали в стол”. Иными словами, Самиздат становится социально-культурной институцией».
Я уже говорил о том, что самиздатовские тексты начинают активно передаваться за рубеж, в Тамиздат. Так вот «первым и постоянным связным» с Западом, как называет его Е. Скарлыгина, автор книги «Неподцензурная культура 1960-1980-х годов и “третья волна” русской эмиграции» был Андрей Амальрик (в 1966 – 1969 практически единственным). Через него передавались в обе стороны в основном документы правозащитного движения – такие, как стенографические записи судебных процессов, статьи, открытые письма и воззвания, а также литературные произведения и публицистика. Именно он в 1968 году предал на Запад статью А.Д. Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В Самиздате распространялась книга А. Амальрика «Нежеланное путешествие в Сибирь» и эссе «Просуществует ли Советский союз до 1984 года?», в котором автор предсказывал скорый и неизбежный распад и крах СССР. До 1972 года по каналам Самиздат – Тамиздат прошли также «Мои показания» Анатолия Марченко – документальное свидетельство простого рабочего, попавшего в Мордовские лагеря за правозащитную деятельность, повести Л. Чуковской, «Всё течёт…» В. Гроссмана, «Москва-Петушки» В. Ерофеева, романы А. Солженицына «В круге первом», «Раковый корпус», «Семь дней творения» В. Максимова, стихи И. Бродского, Н. Горбаневской – то есть наиболее яркие и знаковые произведения того времени.
Надо сказать, что в Самиздате публиковались не только авторы, опиравшиеся на европейские идеалы и ценности и видевшие дальнейшее развитие страны в европеизации, существовал целый ряд самиздатовских журналов, где публиковались такие авторы, как И. Шафаревич, В. Осипов и т. д. Эти авторы придерживались почвеннических взглядов, опирались на национальное наследие, традиции. В Самиздате также активно распространялись богословские сочинения русских философов начала века, различные христианские журналы, а также сочинения о. Александра Меня (выступающего тогда под псевдонимом И. Светлов). Так что к концу 1970-х годов, помимо литературного и политического, появился так называемый религиозный Самиздат, возбудивший живой интерес к православной вере в интеллигентской среде и сильно повлиявший на мировоззрение многих.
На рубеже 1970 – 1980-х годов, в период агонии брежневского режима, репрессивные меры по отношению к самиздатчикам резко усилились. Возросло число обысков, связанных с изъятием запрещенной литературы. Участились аресты самиздатовских публицистов и правозащитников. Однако репрессии были бессильны перед стремлением общества к правде, к свободной информации. Это бескорыстное стремление к истине, эта горячая вера в свое правое дело поражает в наше время больше всего. Сегодня непросто понять, как люди, жившие впроголодь, ютившиеся в коммуналках, не имевшие ничего, обладали такой несгибаемой силой духа. Наверное, именно она позволила им выжить в тех суровых условиях. И именно эта сила духа, безусловно, сыграла свою роль в разрушении обветшавшей марксистско-ленинской государственности.
Теперь обратимся к журналам и альманахам Самиздата.
Хотя самым первым самиздатовским журналом, появившимся в СССР, был ленинградский «Голубой бутон», единственный рукописный номер которого был издан в ноябре 1955-го года студентами филфака ЛГУ, действительно первым полноценным самиздатовским журналом по праву считается «Синтаксис» А. Гинзбурга. В нем публиковались стихотворения Б. Ахмадулиной, Е. Рейна, А. Кушнера, Б. Окуджавы – поэтов тогда еще только начинавших и делавших первые шаги на литературном поприще. Так что можно сказать, именно А. Гинзбургу мы обязаны появлением этих замечательных авторов. Третий номер «Синтаксиса» Гинзбург целиком посвятил ленинградской неподцензурной поэзии. Были напечатаны стихотворения десяти ленинградских поэтов, среди которых был, в те годы почти еще неизвестный И. Бродский. Большинство авторов, напечатанных в «Синтаксисе», в дальнейшем стали известными, что свидетельствует о безусловной редакторской интуиции А. Гинзбурга. Всего в 1959 – 1960 годах вышло три выпуска журнала, после чего А. Гинзбург был арестован и осуждён на лагерный срок.
В 1960 – 1962 годах в Ленинграде вышло пять номеров машинописного журнала «Оптима», редакторами которого выступали Э. Шнейдерман, К. Горев, Л. Михайлов. Название журнала соответствовало марке пишущей машинки «Оптима» и расшифровывалось как «Оптимистические мастера». В «Оптиме» печатались стихи Н. Рубцова, тогда еще начинающего поэта, помещались критические статьи и проза.
В начале 1976 года в Ленинграде вышел в свет первый выпуск литературно-религиозного философского журнала «37» (1976 – 1981), который был назван так по номеру квартиры его редактора Виктора Кривулина, и, конечно, в память обо всех трагических смыслах, связанных с этой цифрой. Всего в свет вышли 21 номер объемом от 90 до 350 машинописных страниц. Сначала журнал выходил как ежемесячное литературное и философское издание, затем он стал освещать вопросы культуры и богословии.
В журнале «37» регулярно публиковались переводы зарубежных философских текстов. Здесь был помещён «Очерк теории народонаселения» Р. Мальтуса, «Язык» Мартина Хайдеггера. Здесь печатались статьи Бориса Гройса (в самиздате он использовал псевдонимы И. Суицидов, Б. Иноземцев). Именно в «37» начинают фигурировать имена Жака Деррида, Жиля Делёза и других «новых философов». Журнал одним из первых заговорил о «постмодернизме» как о новом витке современного искусства и культуры. Однако постоянное давление со стороны КГБ привело к тому, что в 1981 году журнал прекратил свое существование.
В 1976 году Борис Иванов выпустил в Ленинграде первый номер журнала «Часы» (просуществовал до 1990 года). Журнал выходил регулярно: шесть номеров в год, объёмом 250-300 машинописных страниц. Всего вышло 80 номеров и 22 тома литературных приложений к журналу. В «Часах» появились в общей сложности произведения более 600 авторов. По своей структуре «Часы» был действительно «толстым» журналом. В истории неподцензурной печати «Часы» уникальное явление: ни один из самиздатовских журналов не опубликовал такого объема материалов. Журнал имел множество самых разных разделов, число которых почти с каждым новым номером увеличивалось. За годы существования журнала «Часы» в нём, как подчёркивает Б. Иванов, были опубликованы почти все независимые поэты и прозаики Ленинграда. Но печатались и московские авторы: А. Парщиков, Е. Харитонов, Л. Рубинштейн, Д. Пригов, Ю. Кублановский, Б. Кенжеев, Э. Лимонов, О. Седакова, Г. Померанц. Среди переводов были произведения – А. Арто, К. Барта, С. Беккета, М. Бубера, Э. Гуссерля, А. Камю, А. Кестлера, Ж.-П. Сартра, К. Лоренца, Э. Мунье и других.
Третьим ленинградским неподцензурным журналом был «Обводной канал», выходивший с 1981 по 1991 год (всего было издано 18 номеров). Направление этого журнала было связано, прежде всего, со славянофильскими, неопочвенническими настроениями. Авторы, публикуемые в «Обводном канале», были те же самые, что и в журналах «Часы», «37». Неразрешимые противоречия между редакторами К. Бутыриным и С. Стратановским, в конечном счете, привели к разрыву сотрудничества и прекращению издания.
В Москве центром русского национального, неопочвеннического направления в 1971 – 1974 гг. стал журнал «Вече». Редактором его был Владимир Осипов – историк по образованию, издатель одного из самых ранних самиздатовских журналов «Бумеранг» (единственный выпуск вышел в 1960 году). В 1961 году В. Осипов был арестован за «антисоветскую пропаганду» вместе с журналистом Эдуардом Кузнецовым, поэтом Ильей Бокштейном и отбыл 7 лет в Мордовских лагерях. Через десять лет после первого ареста он продолжил издание журнала «Вече» как «русского патриотического журнала». Девять выпусков этого журнала, отредактированные В. Осиповым, освещали проблемы русской национальной жизни, истории культуры, религии. Однако Осипов не имел прочной поддержки своих взглядов ни среди авторов, ни даже среди сотрудников журнала, куда более категоричных. В девятом выпуске В. Осипов опубликовал заявление о том, что слагает с себя обязанности редактора и прекращает выпуск журнала. Затем Осипов приступил к изданию православного журнала «Земля», однако при работе над вторым выпуском – в конце 1974 года – был вновь арестован. В защиту В. Осипова было составлено открытое письмо, подписанное многими правозащитниками. За Осипова вступился и академик А.Д. Сахаров, идейно далекий от почвеннических взглядов Осипова.
Владимира Осипова приговорили к восьми годам лагеря строгого режима. После его ареста выпуском национально-православного журнала попытался заниматься писатель Леонид Бородин, один из авторов «Веча», который к тому времени уже отбыл 6 лет в лагере строгого режима за участие в ленинградской тайной организации «Всероссийский социал-христианский союз освобождения народов». Л. Бородин начал издавать «Московский сборник», однако в апреле 1975 года, после конфискации третьего выпуска, этот журнал прекратил своё существование. Тогда же Л. Бородин стал передавать свои художественные произведения в Тамиздат и публиковаться в Западной Германии в журналах «Грани» и «Посев». В 1982 году Л. Бородина вновь арестовали и приговорили к 10 годам заключения и пятилетней ссылке. Бородин был досрочно освобожден в 1987 году.
В мае 1978 года в Москве начал выходить самиздатовский журнал «Поиски», ведущим автором которого был известный философ, культуролог Г. Померанц. К январю 1979 года вышло пять номеров журнала. Это было, прежде всего, общественно-политическое издание, по сути своей связанное с правозащитным, диссидентским движением. Однако в нем рассматривались также и чисто философские вопросы и проблемы.
В конце семидесятых особое место в ленинградском Самиздате занял журнал «Сумма» (1979 – 1982 гг., главный редактор – С.Ю. Маслов). Его создатели ставили целью издания рецензирование и популяризацию Сам- и Тамиздатской неподцензурной литературы, распространявшейся в СССР . Журнал давал отклики, делал рецензии, обзоры как на отдельные книги, статьи, выступления, так и на неподцензурные журналы в целом. Всего вышло 8 номеров (№ 5/6 и 7/8 – сдвоенные). Журнал печатался ограниченным тиражом (не более 20 – 30 экз.), распространялся в Ленинграде и Москве, а также в некоторых других городах СССР. «Сумма» задумывалась как своеобразный путеводитель по Самиздату, однако журнал преследовал и другую, чисто историческую, цель: собрать и сохранить тексты, повлиявшие на формирование взглядов образованной части поколения 1970-х – 1980-х. Своей причастности к правозащитному движению журнал не скрывал. Издание его прекратилось после гибели Маслова в автокатастрофе летом 1982 года. «Сумма» осталась единственным реферативным изданием в истории советского Самиздата.
Здесь следует отметить высокий интеллектуальный уровень как журнала «Сумма», так и других ленинградских самиздатовских журналов, которые отличались особым щегольством своего научного аппарата.
Позже, в начале 80-х годов, к уже названным «толстым» журналам ленинградского Самиздата прибавились «Северная почта», «Метродар», «Северная Пальмира», «Диалоги». Конечно, все эти журналы имели очень маленький тираж, и распространялись только в узком кругу единомышленников.
В 1979 году в Москве разразился громкий политический скандал, связанный с неподцензурным альманахом «МетрОполь», изданным машинописно в 12 экземплярах необычного формата А-2. Среди 23 авторов были Б. Ахмадулина, А. Вознесенский, В. Аксёнов, В. Высоцкий, Е. Рейн Ф. Искандер, Г. Сапгир, Ю. Кублановский А. Битов, Ю. Алешковский, С. Липкин, И. Лиснянская, Ф. Горенштейн и другие. Оформили альманах художники Б. Мессерер и Д. Боровский. Надо сказать, что авторы «МетрОполя» в опубликованных произведениях политических проблем почти не касались, участников альманаха куда больше волновали поиски новых художественных форм. Однако именно эти новые формы и связанное с ними обращение к «нежелательной» тематике (например, религиозной), использование ненормативной лексики, откровенность стиля и содержания, гротескные ситуации, чрезмерная ироничность, а также намерение составителей опубликовать альманах, минуя цензуру, было воспринято, как вызов существующей государственной системе, и привело к резкой критике со стороны литературного начальства. Засим последовал ряд карательных санкций. Составители альманаха Е. Попов и Вик. Ерофеев, недавно принятые в Союз Писателей, были из него исключены. Несогласные с таким решением И. Лиснянская и С. Липкин в знак протеста вышли из этой организации. Большинство авторов попало под негласный запрет и вплоть до Перестройки в официальной печати не появлялись.
Однако этим скандал не ограничился. 23 января 1979 года радиостанция «Голос Америки» сообщила, что один экземпляр «МетрОполя» переправлен в США и скоро будет издан. Сказано – сделано. Экземпляр этот был спешным порядком растиражирован американским издательством «Ардис» и выпущен в виде репринта. Это событие вызвало широкий резонанс среди самих авторов альманаха: многие из них не хотели идти на конфронтацию с Советским начальством, так как их благосостояние полностью зависело от чиновных работодателей.
Печальная история альманаха «МетрОполь» свидетельствует о том, что любое отступление от идеологических и эстетических норм, принятых в советской литературе, воспринималось «наверху» критически и влекло за собой неизбежные карательные санкции.
Вместе с тем в конце 1970-х – начале 1980-х годов власть реально ощущает давление неподцензурной культуры, её масштабы, силу, всё расширяющиеся контакты с Западом. В начале 1980-х КГБ ещё пытался вернуть ситуацию на круги своя, однако ощутимого успеха не добился. Показательно в этом отношении создание в Ленинграде при поддержке Союза Писателей литературного «Клуба-81», первого в стране независимого культурного объединения, куда вошли не только поэты и прозаики, но и критики, представители театральной интеллигенции, музыканты. Клуб дал возможность организовывать встречи неофициальных литераторов с аудиторией. В основном это были люди, публиковавшиеся в Самиздате, а некоторые – и в Тамиздате. То есть авторы до этого времени, существовавшие в литературном «подполье», начинают возвращаться в легальную литературную среду. Наверное, отчасти цель, к которой поколения самиздатчиков стремились десятилетиями, была достигнута: поток Самиздата и Тамиздата стал иссякать, и даже появилась возможность печататься в официальных изданиях (например, в издательстве «Советский писатель» в 1985 году вышел сборник «Круг», составленный из произведений представителей ленинградской «второй культуры»). Хотя все-таки в целом литературный «андеграунд» сохранил свою независимость и творческую оппозиционность.
«Клуб-81» не только не стал замещением самиздатовских изданий, как задумывалось властями, его члены продолжили выпускать машинописные журналы. Секция переводчиков начала издавать содержательный журнал «Предлог» (выходил в 1984 – 1989 годах, редактор С. Хренов). Назначение журнала состояло в том, чтобы познакомить читателей с последними тенденциями в западноевропейской литературе.
С января 1985 года начал выходить «Митин журнал», составителем и главным редактором которого был Д. Волчек. Журнал пришёл на смену самиздатскому журналу «Молчание», который Волчек выпускал в Ленинграде со второй половины 1982 года. Первые несколько лет своего существования журнал выходил шесть раз в год, объём каждого номера достигал 400 машинописных страниц, тираж колебался от 20 до 50 экземпляров. По словам Волчека, «Митин журнал» «задумывался, как издание, предназначенное для очень узкого круга ценителей нетрадиционной литературы». Однако вскоре оказалось, что круг его читателей, испытывающих интерес к «новой» литературе, значительно шире. «Митин журнал» ориентировался на новаторские, авангардистские тексты, которые не вписывались в рамки официальной советской литературы, и, в отличие от других самиздатских проектов, обращался к более молодой аудитории.
В 1986 году Борис Иванов помимо издания журнала «Часы» стал выпускать сатирический журнал «Красный щедринец», высмеивающий в различных жанрах лживость и лицемерие советской идеологии, демагогию властей, произвол бюрократии, советского обывателя и так далее.
Важным источником для изучения неофициальной литературы советского периода, возникшим первоначально в рамках самиздата, стала антология К. Кузьминского «У Голубой Лагуны» (на сегодняшний день она является наиболее полным собранием русской неоавангардной, экспериментальной поэзии конца 1950 – начала 1980-х годов). «У Голубой Лагуны» — это девять иллюстрированных томов альбомного формата (по 800-900 страниц каждый), содержащие огромное количество информации.
В конце 1980-х годов неподцензурные тексты Самиздата попали на страницы официальных изданий. Политическая ситуация в стране изменилась, и потребность в Самиздате исчезла. В 1990 году был принят Закон о печати, отменяющий идеологическую цензуру и позволяющий практически любому тексту свободно публиковаться и тиражироваться. Кончалась Советская эпоха – кончился Самиздат.
Подводя итоги, можно с уверенностью сказать, что Самиздат – уникальное, культурно-политическое явление. Возникнув как ответ на цензурные запреты, Самиздат стал проводником свободного слова, свободного самовыражения. В условиях системы жесткого тотального
контроля и идеологического давления это была практически единственная реальная возможность выражения критических настроений и протеста. Однако считать Самиздат исключительно фактором политической борьбы – ошибочно. Функции неподцензурной литературы намного более разнообразны.
Во второй половине XX века Самиздат стал реальной альтернативой официальной советской литературе. С его помощью распространялись идеи, не соответствующие господствующим идеологическим и эстетическим нормам.
Кроме того, Самиздат способствовал реализации сдерживаемого цензурой творческого потенциала, давал возможность самореализоваться, раскрыться.
И наконец, одной из самых важных функций самиздата является социальное просвещение. Самиздат «формировал умы», давал почву для размышления, расшатывал государственную систему изнутри, подготавливая почву для демократических преобразований.
Закончу словами Ю. Кублановского: «Самиздат – это феномен русской культуры, просуществовавший четверть века и сделавший очень многое в разрыхлении беспросветной советской идеологии».