Терпи, любовь моя. У одиночества тоже есть свой предел.
Каждое слово, не ставшее звуком, — сильнейший яд.
Я вспоминаю, как ты меня в сердце — не захотел.
И только теперь я знаю, что не захотела я.
Как это странно — говорить с тобой по ночам,
в своей голове выстраивать диалог.
Смерть не умеет ни нежничать, ни скучать.
Я не умею принять ее в нас светло.
Голос мой, праздный, разный, цветущий в них,
слезами переполняющий полный зал,
режет мне горло, холодом лезет за воротник,
потому что он главного так и не смог сказать.
Потому что главному было приказано онеметь,
жечь изнутри, заставлять нас быть не в ладах с собой.
С каждым охрипшим звуком приходит смерть.
И в каждом охрипшем звуке танцует смерть.
Но даже она не стирает собой любовь.
26.08.18