Самолет начал снижаться. Анну не покидала тревожная мысль: куда ее занесло? Возврата отсюда нет в ближайшие три года. За окном уже отчетливо просматривалась земля и, словно отлитые из чугуна, черные лиственницы с тесно прижимающимися к стволу голыми ветвями. Был конец мая, снег только сошел. Все было черно и мрачно, как за окном, так и на душе.
Самолет произвел посадку. Небольшое одноэтажное здание аэропорта было единственным во всем пространстве. Анна вошла в зал, огляделась и села на скамью. Никто ее не встречал, как было обещано. И что дальше? Куда ей податься? Она сидела в раздумье, уговаривая себя, что рано паниковать, "еще не вечер".
Интуиция не подвела. Решительным шагом к ней направился вошедший молодой человек и спросил: "Вы Анна Михайловна? Я за вами". Им предстояло проехать машиной семьдесят километров до десятой компрессорной станции. Она была предпоследней в газопроводе Уренгой-Помары-Ужгород и находилась в десяти километрах от полярного круга. Водитель, добродушный, словоохотливый парень, всю дорогу занимал подопечную разговорами о нравах и законах Севера, о здешних людях, мужественных и правильных, работягах. Другие сюда не едут! Павел - так звали водителя - оказался настоящим романтиком. Он с восторгом описывал красоты северной природы, говорил, насколько ранима тундра и какого бережного отношения она к себе требует.
Внезапно повалил снег. Крупные пушистые хлопья мгновенно устелили землю белым покрывалом. Все вокруг просветлело и повеселело, но тем не менее, трудно было поверить в то, о чем говорил Павел. Только Анна, такая же романтическая натура, под стать рассказчику, способна была в своем воображении воссоздавать рисованные словесные картины. За окном вовсю шел снег, а перед Анной открывалось великолепие торфяных болот, покрытых шелковистым светло-зеленым мхом. На этом фоне контрастно выделялись темные листья и янтарные ягоды морошки да шоколадно-бархатные шляпки грибов-моховиков.
- А какие здесь бывают закаты! - продолжал Павел. Такие тона красок, названия которых не существуют. Так же окрашены листья на фантастических кустиках. Куст один, а листочки на нем разных цветов: зеленого, фиолетового, желтого, оранжевого и от темно-бордового до ярко горящего красного. Водитель убеждал Анну, что скоро она увидит эти красоты своими глазами. Лето здесь короткое, все торопится жить. Не пройдет и недели, как зазеленеют лиственницы, оденутся в листву березки, потом порадуют своими веселыми рыжими головками подосиновики, начнет созревать брусника, зазывая красными гроздьями, некоторые болота станут сплошь желтыми от обилия ягод морошки. Павел рассказал, как однажды перед ним предстала потрясающая картина: островок нежных карликовых березок, а под ними ковер серебристого ягеля. И что больше всего поразило - гигантские подберезовики-переростки высотой в тридцать - сорок сантиметров. Это была просто готовая натура, впору снимай фильм-сказку!
Время за разговорами пролетело быстро. Наконец, приехали! Водитель провел Анну по длинному коридору конторы к кабинету начальника, сообщив по пути, что Сергей Николаевич два дня назад уехал на Юг, в отпуск, а замещает его главный инженер, тоже Николаевич, только Александр. Так что, руководство осуществляют два молодых специалиста, два Николаевича. Анна вошла. Навстречу ей, приветливо улыбаясь, поднялся из-за стола очень высокий, тощий человек, глянув на нее необыкновенно синими ясными глазами. Их синеву еще больше подчеркивали алые губы, словно подкрашенные губной помадой. Он представился Анне, ознакомился с ее документами и выразил надежду, что хорошо сработаются. Анна ехала по вызову на должность секретаря-машинистки, о чем и был заключен трудовой договор сроком на три года. По условиям она обязана была отработать положенный срок и уволиться раньше не имела права без особых на то веских причин.
Ознакомившись со своими обязанностями, секретарь приступила к работе. Полученное наследство представляло собой ворох бумаг: переписка с вышестоящими организациями, инструкции и предписания, расписанные по отделам, но находящиеся в одной куче. Анна быстро разобралась в этом хаосе и к возвращению Сергея Николаевича в делах уже царил полный порядок. Главный инженер, очень довольный работой Анны, охарактеризовал ее, как добросовестного и исполнительного работника. Это было наградой за все труды и старания. Но настоящей наградой был поступок Александра Николаевича, растрогавший Анну до слез.
Передав все дела начальнику, теперь главный инженер улетал в отпуск. По существующей традиции ключи от конторы были у начальника, инженера и у секретаря.
Анна приходила на работу первой и на сей раз, как обычно, явилась к восьми утра, открыла контору и прошла к своему рабочему месту. На пороге она замерла от восторга. На ее столе красовался огромный букет свежих, розовых цветов иван-чая. Сердце Анны учащенно забилось, на глазах проступили слезы умиления и благодарности. А в это время вахтовая машина подвозила Александра Николаевича к аэропорту Уренгоя. Вылет был ранний и, чтобы не опоздать на рейс, надо было выехать не позднее шести часов утра. Когда же он успел собрать цветы? Иван-чай рос на болоте в километре от поселка и конторы.
Анну переполняли эмоции. Эти воспоминания остались в памяти ярким пятном на всю жизнь!