Он шёл один по тёмной-тёмной улице.
Шаги неспешные, он шёл вразвалочку.
А плечи под плащом слегка сутулились.
Он проводил домой свою Русалочку.
Перед глазами – волосы волнистые,
Глаза зелёные и губы алые.
А ночь такая чёрная и мглистая,
Звенят вдали трамваи запоздалые.
Вдруг за спиной шаги услышал дробные.
Он шаг прибавил, и они прибавили,
Снял плащ, а за спиной дыханье злобное,
И ножик в бок ему уже приставили.
И тут он резко встал, присел и выдохнул,
Решил принять ночное испытание.
Наверно, было это неожиданным,
Шаги затихли, прервалось дыхание.
Их было трое, темнотой укрытые.
«Что, суки, всё же захотели тёмную?
Так получайте, гады неумытые!
Устрою вам гуляночку я стрёмную!»
Пошла работать левая и правая,
И длинный апперкот, и хук! Всё дивно как!
Вот тренер говорил: «Работа славная!
Дыши ровнее, обмани противника!»
Ещё сильнее правая и левая…
Нож улетел, за ним один в завалочку.
«Вот отработаю, бандитов сделаю,
И я приду к тебе, моя Русалочка!»
Ой-цуки, гери, кю и всё, что вспомнилось!
Второй о стенку вдарился, и там затих.
«Ну, что стоишь и смотришь, словно дикий лось?
Давай же, подходи, тебе прочту я стих! »
Одетый плащ помят, тоска отпрянула,
Кулак разбитый спрятался в карманчике.
И смотрят с неба двое падших ангелов.
Да! Он крутым всегда считался мальчиком!