Болячками и драчками увечен,
но всё-таки, в каком-то смысле, вечен
не самой кропотливою любовью
я снова о себе тебе напомню.
Воздев за непригодностью поступка
до панацеи плотскую разлуку,
мой призрак близоруким василиском
тебя настигнет в поезде российском.
И, обождав чреду кровопролитий,
спустя десятилетие событий
ты молвишь обо мне при свете камер
моими же предсмертными стихами.
В том пасторстве, где нет резона речи,
в том храме, где на стол не ставят свечи,
рассеется подобием тумана
любовь, что началась с самообмана.
Однажды (никудышная услуга)
ты вторгнешься ещё в мой мир без стука,
склонившись (фантазирую) устало
к табличке, где мои инициалы.
2017