Застенчивые губы я целую,
Лицо и плечи чудной красоты.
Скажи, скажи, кто выдумал такую,
С глазами васильковыми, как ты?
Всё знаю, милая. Мне лишних слов не надо.
Открыли тайну чудо-васильки.
А что любовь с горчинкой шоколада,
Ресниц твоих сказали мотыльки.
Голубоглазая карманница-воровка,
Любовь и нежность горькая моя.
На худеньком плече татуировка
Уральские напомнит лагеря.
Роняет слёзы плачущая муза
Над юностью, потерянной в глуши
Колоний женских бывшего Союза.
Но жар твоей пылающей души
Не остудит дыхание мороза.
Залить не смогут хмурые дожди.
Пока горят огнём тюльпан и роза
И смотрит Ленин с девичьей груди.
Но всё пройдёт как зимние метели,
Как летний дождик на исходе дня.
Когда под звон серебряной капели
Найдёшь приют в объятьях у меня.
И губы мне прошепчут тихо: «Милый!»
И шёлк волос прольётся на плечо.
А руки вдруг, откуда столько силы,
Обнимут нежно, страстно, горячо.
Забудь навек сибирские морозы.
Как лебеди, мы улетим с тобой
В тот дивный край, где море, где мимозы.
Одною мы повенчаны судьбой.
Тебя от бед я как щитом укрою.
Оберегу от всех земных обид.
И наш малыш вечернею порою
Под шепот звёзд пусть сном волшебным спит.
Ты для меня как вешняя зарница,
Как светлый ангел в сумраке ночи.
Душа моя к тебе, мой друг, стремится
Как бабочка на огонёк свечи.
Голубоглазая карманница-воровка,
Любовь и нежность горькая моя.
На худеньком плече татуировка
Уральские напомнит лагеря.