- Когда я ловлю этот взгляд на себе,
Дрожь начинает метаться по венам,
И на бледном, болезненно-снежном челе
Вспухает румянец кровавою пеной.
- Я всеми чешуйками, перьями, кожей
вдыхаю твой голос,
Выдох стоном органа, в подреберном мраке
Кололось
Оно, стрекотало ураном, молило и плавилось
Тяжело:
- Прошей закрепляющим швом,
Смотри в пустоту,
Близко не стой.
Надевая на липкое пламя
освежеванную наготу,
Вопрошало:
- Ободрано до костей,
Придушенно двигая сочлененьем частей,
Давилось, глотая божественный яд -
И голос, и жесты, улыбку и взгляд;
Зачем же так жадно всё это сжирало,
Тая от яда, наслаждаясь страдало?
Устало. Не хочется больше, и раны
Кометы закрыли коркой металла..
- Не смотри. Уже продана томная дрожь,
Растворилась кровавая пена,
Ржавый пар лишил голоса полости труб
- так появляется вера.
Под брезентом intorno vivono, piangono,
il problema `e stata risolta.
Паучками amari ползут чувства прочь,
И ими стреляют из кольта.