Лес дремучий чуть замер в тиши,
Запах тленный разносят ветра.
Притаилась в безлюдной глуши
Трясь макушкой о тучку гора.
Редкой гостьею баба Яга
Пролетит, помелом помахав.
Не пытается больше карга
Проявлять свой неистовый нрав.
Вот Кощей ковыляет меж скал,
Потеряв устрашающий вид.
Он от собственной жизни устал,
Лишь перстом пожелтевшим грозит.
Водяной не промолвит словцо.
Что-то булькает – не разобрать.
Скользкой тиной помоет лицо
И в болото ныряет опять.
Прикорнула Жар-птица в гнезде,
Золотым не сверкает пером,
Жаром жгучим не пышет нигде
И не блещет вокруг серебром.
Хмурый Леший появится вдруг
И скрывается снова в кустах.
Глаз его окосевший потух,
Не наводит панический страх.
Там с древнейших времён испокон,
Ни сказать, ни пером описать,
Обитает сынишка-дракон
И его трехголовая мать.
Трижды филин в лесу прокричит,
Опускается туч пелена,
Трёхголовую детку в ночи
Начинает баюкать она.
Когти в мягкую спрячет ладонь,
Пропоёт заклинанья слова.
В пасти сына затухнет огонь,
И задремлет одна голова.
Напоит сонным зельем сынка,
Лягушачий добавит помёт,
Хвост шипастый поправит слегка,
И вторая головка уснёт.
Под напев колыбельный в ночи
Приутихнет сынок-егоза.
Нервно крылышком он засучит,
Третья тоже закроет глаза.
И опять в тридевятом краю
Настаёт безмятежный покой.
Любит мать трёх-головку свою
И чешуйчатой гладит рукой.