1. Из бензиновой мутной трясущейся «Нивы» я, в ногах заплетаясь, ныряю в траву,
И она мне до плеч, и я в ней торопливо, спотыкаясь и падая, к дому плыву.
До крыльца – и на пруд; далеко, двадцать метров. Мне навстречу лениво так булькнет карась.
Поскользнусь, упаду, поздороваюсь с ветром - сумасшедшая майская жизнь началась.
Путь на озеро, дождь в шалаше и малина; а на грядках уже подсыхает чеснок.
Желтый август. Туман заливает низины. Лето кончилось, как на тарелке пирог.
Вот пионов шары, вот сандалии впору. Это детское чувство, что всё решено.
Уезжая, посадим берёзку к забору – мне она по колено и это смешно.
2. Вот озёра, вот лес – как рисунки в тетрадках; я сливаюсь с тряпичным сиденьем «Оки».
Мне малы босоножки; а где-то на грядках жрут картошку проклятые эти жуки.
Их ловить буду я, ненавидя, не видя, потому что на море хочу загорать!
Не спешу выходить и бурчу еле слышно: «Что за блин. Почему на все лето опять».
3. Из уютной прохлады большого «Ниссана» я шагаю так медленно, словно во сне,
И роса, пробираясь в решетки сандалий, обжигает ступни, как всегда по весне.
Я иду не спеша по лохматому саду – а дорожка на пруд, что, всего пять шагов?
Караси нянчат внуков и очень мне рады; ну а я… мне вдруг как-то не выдали слов.
4. Я стараюсь поймать мою летнюю сказку. Слышу «Где ты? У бабушки стынет обед!»
Плюс пять лет и «Ниссан» поменяет окраску, ну а бабушки – что уж там, бабушки нет.
Мне пора. По дорогам, тропинкам, дорожкам. Это взрослое чувство, что всё решено.
И берёза моя держит небо в ладошках. Мы ей все по колено и это смешно.