Он, наверно, решил, что когда-нибудь, не сейчас,
Снова просто подумает и помечтает о ней.
А теперь – отвлечётся. И да, ты же знаешь, с глаз
Лишь смахнёшь, то и будет и жизнь ясней,
И дороги попроще; волнений исчезнет груз,
И из сердца уйдёт это чувство – рыдать навзрыд, –
Станет ровным и чётким, спокойно-уверенным, пульс,
А ещё (может быть) позабудется сто обид.
Он, наверно, решил: невозможному не бывать.
Это глупо – пытаться поверить в мечту, ту, которой нет.
Он, наверно, решил, что теперь будет тишь да гладь
В сердце сумрачном… Только она неизменно свет
Посылала ему невозможно большой Луной,
Белым снегом ласкающим, тысячей миражей,
Долгим летним теплом и хрустящим морозом зимой,
Или бархатным жёлтым листом, что мечты нежней.