О Чарльзе Диккенсе, словах на букву П и БЛК
О Чарльзе Диккенсе, словах на букву "П" и БЛК
(заметки читателя о стихах августовского лонга БЛК)
"— Папа — более подходящая форма обращения, — заметила миссис Дженераль. — Отец — это довольно вульгарно, душа моя. Кроме того, слово "папа" придает изящную форму губам. Папа, помидор, птица, персики и призмы — прекрасные слова для губ, особенно персики и призмы. Было бы очень полезно, в смысле образования хороших манер, если бы вы время от времени, будучи в гостях или, например, входя в комнату, повторяли про себя: папа, помидор, птица, персики и призмы."
Ч. Диккенс "Крошка Доррит" гл.5. "Где-то что-то не клеится".
Н. Тих насчитывал у гамадрилов Сухумского заповедника восемнадцать различимых по эмоциональной окраске звуков. У шимпанзе звук "ух", по его мнению, имел до десяти оттенков эмоциональной окраски [Тих Н. Предыстория общества. Л., 1970, с.209.]. Как было бы замечательно, прочитав стих, высказать соответствующее "Ухххх!", но, увы, возвращение на уровень приматов человечеству ещё предстоит и поэтому volens nolens приходится использовать слова при оценке текстов, которые имели счастье или несчастье попасться мне на глаза. Рекомендуемые миссис Дженераль слова - папа, помидор, персики и призмы, к сожалению, не встретились мне в 32 конкурсных стихотворениях августовского лонга БЛК, да и слово "птица" и всё, что с ним связано, оказалось, по сути, в гордом одиночестве. А ведь было же время "лонгов", буквально кишащих всевозможными рыбками да птичками. Лексические доминанты августа - "коты", "Луна", "колокола" и, как ни странно, "карманы". Кстати, в английском варианте эти слова, с т.зр. миссис Дженераль, тоже могли бы порадовать окружающих придаваемыми губам изящными формами.
Итак - о словах и обо всём, что за ними сокрыто...Два стихотворения отсекаются сразу - Яков Мишурисман "В таверне грязной, в Зурбагане" и Муад Диб "Абсурдная осмысленность". Что делает в лонге БЛК первое из них и почему оно туда попало вообще - вопрос к номинатору, но раз в году, видимо, и такое, как я обычно называю для себя - "малобюджетное" стихотворение, имеет право "заглянуть" в лонг.
- "Сосёт вампиром соки город
и рвёт мне душу к морю голод.
Я продолжаю моря поиск."
Думаю, и шимпанзе, и миссис Дженераль сказали бы единогласно "ууууххх" на сию цитату из стиха.
Второй стих - на другом полюсе - торжество нарочитой философичности, отголоски уже почти древних поэтических игр 20-30-х годов прошлого века с абсурдом и в абсурд. Те же самые искания души, что и в первом стихе:
" И когда дело доходит до единственной вещи, специализирующейся на избавлении
хлама всей его души, взлетая, он прыгнул в толпу раствориться. "
Любой текст - это попытка разрешения кризиса идентичности и это чудесно для процесса личностного(творческого) роста автора, но всегда ли это стоит воспринимать как нечто эстетически и, главное, художественно ценное для читателей? Плохо осмысленный, а потому и нерепрезентативный абсурд ценен постольку, поскольку рассказывает об очередной неудаче автора на путях поиска своей идентичности. И ничего более.
В лонге БЛК как всегда были представлены тексты о детстве - Вайлит "Когда приходит май..." и о героине не от мира сего - Анджела Бецко "Дурочка". Когда-то таких текстов в лонге бывало гораздо больше, но в этот раз вместо ностальгических живописаний о босоногом и разукрашенном зелёнкой детстве пришли более суровые тексты о смерти и ужасах с нею связанных. Педалирование подобных переживаний и умелая манипуляция эмоциями - не для конкурсов БЛК, об этом я говорил уже не раз и остаюсь при своём мнении. То, что приемлемо для неких тематических конкурсов или для конкурсных площадок типа "Золотого папируса" и иже с ним, в пространстве БЛК выглядит чужеродным, не отвечающим сложившимся эстетическим стандартам. Или же эстезис БЛК уже поменялся? "Ничто не вечно под луной" (с).
Кстати, образ луны встретился в стихах 5 раз, а там где луна, рядом чаще всего возникают коты - 6 стихов, где без них оказалось невозможно обойтись. Видимо, коты-то и "съели" сверхпопулярных "блковских" рыб и птиц. Остались в лонге одни журавли. Я имею в виду стихотворение Ольги Флярковской "Журавлиная Родина". Неплохой по смыслам и образам текст, но опять-таки "неудачные" слова "губят" его. "Оскоминой сводит сердце" - вместо поэтической эмоции рождается гастрономическая, "чу,...чу,..." - прямо-таки некрасовские мотивы, "как выпустит цвет герань" - из этой амфиболической конструкции непонятно что чего выпускает и какого цвета этот самый "цвет".
Вообще, некоторые стихи или были написаны ради нескольких слов, или же были погублены этими несколькими словами. Например, после прочтения незамысловатого по идее стиха Чабана "Дон-Кихот без копья" остаётся ощущение, что оно было написано ради "играющей" первой строки - "видишь ли, дульсинея, ветер дул всё сильнее". А стихотворение Дм.Балашова "Дыхание непроданной души" в финале вдруг самоспародировалось -
"Вселенная не терпит суеты,
ты слышишь? - переполнены портЫ".
Можно конечно благородно отвернуться в сторону и не заметить сего "ляпа", но это не отменит торжества нелепого слова над текстом. Порой и звуки создают семантические ловушки, когда в тексте рождается то, что автором не предполагалось. В этом плане показательно стихотворение "Как будто" Из Бургоса - как будто в нём все слова на месте, пересказ всем хорошо известной истории, но вот читаем вдруг в стихотворении - "на ней не шуб/какунья". И такое прочтение не случайно, потому как до этого был текст - "душа их, как пелёнки, то смрадна, то бела", так что намёк сработал. И, кстати, каким это образом у канатных плясунов оказывается одна душа на всех? А ближе к финалу вновь гастрономическое про сердце - "там сердце есть из мяса". Вот такая война с поэтизмами).
Непросто со словами оказалось в стихотворении Полины Корицкой "Кто-то Третий". Вначале почудилось, что это о некоем третьем лишнем в новой диспозиции отношений, о том, кто памятен и с кем не расстаться никак. Но брутальность поведения этого Какого-то Третьего и его специфические отношения с героиней вызвали к жизни разнообразные фрейдистские триады - то ли это бессознательное, рвущееся в мир, то ли нечто из иной фрейдовской триады: сексуальность, агрессия и тревога или они же, вместе взятые. Дальнейшие игры слова с контекстами привели к появлению образа Большого Брата и к воспоминанию о меме ещё советской эпохи: кровать "Ленин с нами". Кто же ещё столь настойчив в проникновении в мир человека во всех мелочах бытия и быта? Кто-то Третий - ну конечно же это тоталитаризм в самых своих ярких обличьях. Третий Интернационал или Коминтерн, а может быть, даже и Третий рейх. Их вроде бы нет в реальности простой человеческой жизни, но тем не менее, он [тоталитаризм] всматривается по утрам в каждого и живёт в каждом, кто верит в его всесилие и вездесущность. Но потом к Оруэллу пришли Делёз и Гваттари и спросили:" Ну что - приступим к шизоанализу?" И я всё понял со словом и с автором. Видимо, автор просто слишком увлёкся притчей о белой обезьяне. И теперь она как Кто-то Третья всегда где-то рядом. Так что я пошёл на кухню и набрал
"полный чайник
сырой воды
из-под блестящего крана." (с).
Порой лучше пить чай, чем сочинять стихи с заковыристыми словами.
Три стихотворения, явная или скрытая метафизичность коих впечатлила меня и увела по причудливо скроенным тропинкам смыслополагания в труднопроходимые лесные чащобы или на пустоши полузабытых свалок.
Первое: Ульяна Валерьевна
Он ничего не говорит.
И глаз его александрит
меняет цвет: от бирюзы
до красной меди.
И вот когда он смотрит так,
ей кажется, она - пятак,
на рельсе ледяном лежит,
и поезд едет.
Cтучат колеса: бух, бух, бух...
Она не ропщет на судьбу.
Вот только пасмурно с утра,
и низко птахи.
Ей верится: ещё не всё,
и человек её спасёт,
и сбережёт, себе забрав
в карман рубахи,
где сердце близко так стучит,
звенят монетки и ключи.
Ей быть теперь одной из них -
блестящей, плоской.
И, ничего не говоря,
он гладит тонкие края,
а пальцы пахнут givenchy
и тёплым воском.
Сразу же ощущается огромное количество глаголов в стихе и даже пресловутый "александрит" присутствует здесь с неким оттенком действия. Поэтому всё оказывается на поверхности, ничто не препятствует некой последовательности действий - одно сменяется другим или предполагается совершённым в скором будущем. Любопытны открывающиеся подтексты или мотивы героини - её самообраз явно антигуманистичен, а если быть более точным - в контексте современных гендерных трендов - антифеминистичен. Героиня видит себя в образе "пятака", на который стремительно надвигается поезд-жизнь. Правда, колёса почему издают звуки выстрелов. Значит, почти бронепоезд на рельсах судьбы. И некий идолоподобный субъект может её спасти. Для этого героине надо притвориться этим самым пятачком, который попадёт всенепременно в карман коллекционеру чужих судеб. Кто или что сокрыто за иными звенящими, за "ключами" остаётся неясным. Возможно, они от квартир, в которых, как известно, эти доверчивые "пятаки" обычно пребывают до встречи с неизбежным. А последние 4 строчки прямо нам намекают на некоторые характерные черты в поведении и привычках маньяка. Вот так драма перерастает в триллер. У маньяка впереди сложная работа с восковыми отливками. Совет дамам: иногда интересуйтесь любимым парфюмом своего нового избранника. Дабы потом вас не "александрило"...
Второе: Юрий Октябрев "Колокол" http://www.stihi.ru/2018/06/09/7840
Звонит, звонит мой колокол вдали,
как будто на окраине земли
всё раньше, всё настойчивей, всё чаще
его боков касаются слегка,
качая медный стержень языка,
тревожные ладони уходящих.
Чем ближе я – тем громче этот звон,
как будто резонансом рвётся он
внутри меня из тесных оболочек,
грозя перерасти уже в набат,
да вот беда – мой колокол щербат,
в могучем теле выкрошен кусочек.
А потому и звук его не чист,
как будто нерасчётливый солист
сорвал на самой верхней ноте голос,
и я издалека спешу к нему
с тех пор, как мне понятно самому,
что я и есть потерянный осколок.
Всё ближе, ближе, день-другой пути –
и я смогу обратно прирасти
к литому колокольному предплечью,
чтоб после зазвучать без хрипоты
и благовестом падать с высоты,
не отвергая облик человечий.
Самое "колокольное" стихотворение лонга. Тем более, что оно напрямую отсылает нас к самой популярной "колокольной" цитате из Джона Донна. Хотя, как случайно выяснилось из рецензий под стихотворением на странице автора, сам автор даже и не придавал значения эпиграфу к роману Э.Хемингуэя. Такое некогда было время - читали Хемингуэя, Ремарка, Гессе, Камю, Бёлля и прочих тогдашних властителей дум, не заморачиваясь эпиграфами или цитатами в самих текстах - ибо добраться до первоисточников, откуда приходили все эти эпиграфы и цитаты, было зачастую просто невозможно. Так вот в Медитации №17, откуда и взята знаменитая цитата "по ком звонит колокол..." прежде идут строки - "Когда-то монашеские
ордена спорили, кому пристало первыми звонить к заутрене, дошло едва ли
не до тяжбы: спорили о благочестии и достоинствах орденов, о вере и
заслугах - и решено было, что первыми должны звонить те братья, что
встают раньше." (http://lib.ru/INOOLD/DONN/donne3_1.txt)
Образно говоря, Джон Донн "встал" раньше всех и впоследствии с его "ударом колокола" замечательно перекликнулся текст Э.Хемингуэя, а далее уже несть числа услышавших и отозвавшихся. Так что же нового услышал Ю.Октябрев, а, главное, что интересного он сказал? И здесь на память приходит другая знаменитая цитата, на этот раз из А,Платонова: "Без меня народ неполный", потому как лирический герой мыслит себя и мир не в единстве замысла Творца, но в общей исторической судьбе, в родовой памяти, хотя в финале автор всё же не удержался и подключил "христианизированную" модель устройства мира - вот такие замысловатые пути обретения своей идентичности получились в стихотворении: от механистичности ( герой - это некий осколок общего, кстати, любопытная перекличка с образом героини предыдущего стиха; и он, и она - маленькие, медные, но звонкие кусочки этого мира) через язычество (мифология колокола и родо-племенного единства) к "правильной" христианской концепции. Потерянный осколок колокола выводит нас к ещё одной мифологеме - Царь-колокол, который никогда не звонил, Царь-пушка, которая никогда не стреляла, ну и порой добавляют про Царя (как образ российской власти вообще), который править-то правил, но никогда толком не умел управлять. Счастлив герой, что услышал свой колокол, многие по-прежнему слышат только заунывные и протяжные удары по рельсу - то ли пожар очередной, то ли автолавка приехала с товарами...
Третье: Безумие Фрейда "В саду арматурных конструкций" http://www.stihi.ru/2018/06/17/2713
В саду арматурных конструкций
страшно проснуться
рано утром бетонным пластом.
(Все вместе – люди и вещи –
улыбчивы, стро;ги, зловещи, –
какие угодно!) Потом
раскрыть две доверчивых лужи
(весь ты – снаружи):
красиво синеет газ,
бегут облака и цистерны...
"Да ты не проснулся, наверно!"
О, любит ли кто-нибудь нас?
В саду арматурных конструкций
В аду арматурных конструкций
В чаду арматурных конструкций
На самом деле, именно это стихотворение, случайно попавшее на глаза, вызвало желание прочитать все остальные стихи лонга БЛК. И что-то в конечном счёте сказать. Потому как этот стих вдруг воззвал к моей памяти и она откликнулась. Вспомнил свои поэтические пристрастия 80-х годов.
В густых металлургических лесах,
где шел процесс созданья хлорофилла,
сорвался лист. Уж осень наступила
в густых металлургических лесах.
Там до весны завязли в небесах
и бензовоз и мушка дрозофила.
Их жмет по равнодействующей сила,
они застряли в сплющенных часах.
Последний филин сломан и распилен.
И, кнопкой канцелярскою пришпилен
к осенней ветке книзу головой,
висит и размышляет головой:
зачем в него с такой ужасной силой
вмонтирован бинокль полевой. (с).
Александр Еременко сонет "намбер" 3 из его "Невенка сонетов" http://modernpoetry.ru/main/aleksandr-eremenko-izbrannoe
"Металлургические леса" всё же покрепче "сада арматурных конструкций" будут, даже "бензовоз" из первого выразительнее абстрактной "цистерны" из второго, что уж говорить о финале да и обо всём прочем. И игра со словами-смыслами "сад"-"ад"-"чад" тоже выглядит по-детски, когда мы читаем у А.Еременко сонет №4 :
Громадный том листали наугад.
Качели удивленные глотали
полоску раздвигающейся дали,
где за забором начинался сад.
Все это называлось "детский сад",
а сверху походило на лекало.
Одна большая няня отсекала
все то, что в детях лезло наугад.
И вот теперь, когда вылазит гад
и мне долдонит, прыгая из кожи,
про то, что жизнь похожа на парад,
я думаю: какой же это ад!
Ведь только что вчера здесь был детсад,
стоял грибок, и гений был возможен. (с).
http://modernpoetry.ru/main/aleksandr-eremenko-izbrannoe
Так что не только колокол, но и пенёк от детсадовского грибка пробуждает творческие искания спустя целую эпоху. И старые споры оживают - что же есть поэтическое и куда движется поэзия, если всё превращается в иллюзию в "цифровых джунглях" современного мира.
...[
]...
Выше был текст о концептуалистах и метареалистах. Но удалённый, он, пожалуй, более репрезентативен, нежели существовавший в "живом" многословном варианте. С одной стороны, отсутствующий текст манифестирует сам концепт "пустоты", которая есть основание для любых слов вообще, ибо только в ней они и могут существовать. А с другой стороны, это пустое пространство есть очень даже зримая метафора о "пустотности", ненужности каких-либо текстов вообще. Ибо они "аки Цари всяческие" не истину глаголят, но выкрутасами да забавами в искушение читателей вводят. Хотя искушенный читатель - это радость для любого автора. Диалектика, однако...
Много слов было сказано. И пора попросить Ч.Диккенса остановить это многоглаголание:
" Вообще замечать что-либо неприятное не следует. Помимо того, что это несовместимо с изящным видом равнодушия — первым признаком хорошего воспитания, — подобная привычка вряд ли уживается с утонченностью ума. Истинно утонченный ум как бы не подозревает о существовании чего-либо, кроме приличного, благопристойного и приятного.
Высказав эти возвышенные мысли, миссис Дженераль церемонно поклонилась и выплыла из комнаты с выражением губ, напоминавшим о персиках и призмах."
Ч. Диккенс "Крошка Доррит" гл.5. "Где-то что-то не клеится".