Дыша волшебной сладкой теплотой,
от аромата пряного дурея
(так импульс рта ловил глухонемой –
передо мной, прильнув, дрожала фея),
я тёр лицом податливые плечи.
Умолкли в штольнях наши голоса.
Про тот печальный и прощальный вечер,
Я обещал когда-то написать.
Я ей занёс последние стихи,
воспевшие беспочвенность желаний –
в словах любви престиж ещё не стих,
дымил алтарь дарами чёрной дани.
Сухие звуки, шелест и – О, Диво!
пурпуром разорвалась синева –
на шею, косы хлынуло огниво,
до апогея вознося слова.
Нас ослепив в рубиновой дали
малиновым столпом зарделись грозы
и стержнем алым плавился болид,
разбрызгивая огненные слёзы.
Сквозь млечный шлейф, сквозь блеск калёной стали,
сквозь пеньюар вздыхающих гардин,
мы наблюдали – в небе распускались
бутоны раскалённых георгин.
Блики в мерцанье пунцовых аллей,
в зените извергаются запалы,
будто бы Боги (вина не жалей!)
бьют, разыгравшись об небо бокалы!
«Пока» - прощаньем рваным сжат зрачок.
В дверном проёме бледный силуэт.
Вернулась ночь в чертог – салют не в счёт.
Мне звёзды танцевали менуэт…
11. 99 г.
(на фото моя картина)