Дедушка Мося

               
  Давид Давидсон
              "Дедушка Мося"

К богам войны дедушка Мося отношения не имел.  Скорее как раз к пушечному мясу. А как
     иначе?  Ведь четыре года провёл в батарее противотанковых  пушек.
В рассказах дедушки Моси присутствовала, как теперь принято говорить,другая война. Такая,   
  о которой  не писали даже самые честные из военных писателей — Василь Быков, Василий
Богомолов , Давид Гросман, другие. Его рассказы напрочь развеивали многие
 общепризнанные,  канонизированные  мифы о войне: военное братство, однополчане..
              .Не с кем было лейтенанту — артиллеристу Моисею на передовой
брататься, не воевал он в полках, где бы успели завязаться распахнутые в будущее
отношения.Все, кому спасал жизнь он, и те, кто спасал жизнь ему, погибали в этом же
бою или следующем, а если везло — получали ранения и отбывали в раскиданные по
всей стране госпитали. От этих людей в памяти дедушки Моси оставались одни лишь
имена, а фамилий их он и не знал вовсе. А полки, однополчане...Такими штатными
единицами дедушка Мося войну так и не измерил. Разве что батальон. Да и то
сформированный из нескольких десятков бойцов вместо трёх — четырёх сотен. Какие
тут однополчане?
        Впрочем, у кого-то другого, возможно, есть своя правда о войне, со всем тем, чего
лишена правда дедушки Моси. И особо  запомнившийся из его рассказов эпизод имеет
отношение совсем к иному: к злобе и подлости войны, причём направленной против
своих же.
        Это событие относилось к осени  1943 года. Батальон, к которому была
прикомандирована  батарея  под командованием лейтенанта  Моисея, только - только
взял очередную безымянную высоту. В батальоне шестьдесят человек — так, ни взвод,
ни рота. Зато те, далёкие, чьи команды доносились до этой горстки людей только по
телефонным проводам, относились к ним, как к полноценному армейскому подразделению
и задачи ставили соответственные. Вот, например, как эта: взять хорошо укреплённую
немцами безымянную высоту. Перед атакой пушки Моисея расстреляли шесть снарядов
из оставшихся десяти. И вперёд. В атаку бросились все — и пехотинцы, и прибившийся
к ним экипаж подбитого  танка, и артиллерийские расчёты. Шестьдесят голодных, трое
суток не видевших ни еды, ни махорки, насквозь промёрзших бойцов, которые в надежде
хоть немного  согреться натягивали под хэбэшные гимнастёрки снятые с убитых немцев
наружные рубахи, обрезая у них лишь жёсткие воротники.
       В завязавшейся рукопашной жизнь молодого субтильного лейтенанта спас  телефонист
из его же батареи: двумя ударами приклада убил навалившегося на командира немца.
Потом, выбрасывая немецкие трупы из траншей, солдаты остро завидовали тому, что на
убитых врагах были шинели и каски. Они же до сих пор ходили в  летнем — в пилотках,
в гимнастёрках.
       После взятия высоты необходимо было перевести батарею на новую позицию,
протянуть дополнительную телефонную линию в тыл. Послал лейтенант одного
телефониста с катушкой к командному пункту. Не дождался его возвращения. Послал
второго. Связь ненадолго появилась, потом опять пропала. Что ж, вероятнее  всего убили.
Обстановка ещё не прояснилась. Телефонисты могли угодить в засаду, напороться  на
немецкий отступающий или же наступающий отряд.
       В общем, в третий раз катушку с проводом  лейтенант взял сам. Шёл долго,осторожно.
А примерно в километре от батареи обнаружил на линии свежий, явно от ножа, а не от
осколка, разрез. Принялся чинить, но его остановил неожиданный оклик.
Товарищ боец, предъявите ваши документы...
            Перед замызганным  грязью и кровью лейтенантом, на гимнастёрке которого уже и
погон было не различить, стояли два капитана НКВД . «Солидные», в чистых галифе, с
«Казбеком», - помню слова дедушки Моси.Он выпрямился, козырнул, полез
 за документами.Что же ты, лейтенант, покинул батарею,ушёл за линию  фронта?
 Дезертировать вздумал? - воззрился на него один энкавэдэшник. Другой, тем временем,
 заходил за  спину. -А ну-ка сдать оружие!
Дедушка Моисей говорил, что в тот момент в  его голове молнией пронеслись сразу
несколько услышанных недавно историй о странных, необъяснимых даже для
прифронтовой полосы историй исчезновения солдат и офицеров. Исчезали они
бесследно. А потом прошёл слух, что в нескольких километрах от линии фронта, в тылу,
орудуют какие-то офицеры  НКВД, отлавливающие одиночек- военнослужащих и под
угрозой предания их военнополевому суду за попытку дезертировать отправляющие
пойманных в дислоцированную здесь же штрафную роту для пополнения её личного
состава, часто и помногу выбывающего в боях. Причём никакими дезертирами солдаты
не были, а также как Моисей, они  выполняли те или иные задания.
              -Автомат я не отдам — ответил он капитану в фуражке с голубым верхом.
      А в следующую секунду, тот, кто стоял сзади, нанёс ему сильный удар. Со
скорчившегося от боли человека сорвать  ППШ двум не утомлённым боями здоровякам
не составило труда.
      А ну пошёл вражина, а то   шлёпнем прямо здесь без суда и следствия...-  понукали
его два конвоира.
Вот, значит, куда мои телефонисты пропали,- думал Моисей. - А я  был
уверен,что фрицы...  Энкавэдэшники  были либо уверенны в своей силе и безнаказанности,
либо никак не относили задержанного щуплого офицерика к достойным противникам,
либо просто не имели представления о том, что такое передовая. Отобрав автомат они не
удосужились обыскать задержанного. А ведь вооружение окопника , да ещё на передней
линии фронта, часто не ограничивалось одним автоматом. Когда конвоиры отвлеклись,
Моисей выхватил из под гимнастёрки трофейный парабеллум, дважды выстрелил за спину,
и не оборачиваясь, кувыркнулся в кустарник. В капитанов он не попал. Но оба
стояли как вкопанные, белые как полотно. Видимо, в них ещё 
никто никогда не стрелял. Они в своих -да, в них - нет. Встав на ноги, не 
сводя ствола с обоих, Моисей скомандовал: - А теперь
вы оба оружие и документы на землю, руки за голову и вперёд!
        Так он их и довёл до штабного артиллерийского блиндажа. Конечно же, документы
и оружие им вернули и без лишних вопросов отпустили. И это даже несмотря на то, что
из-за обрыва телефонного провода батарея не смогла получить новые координаты и чуть
не нанесла удар по своим.
         Судя по продолжавшим распространяться слухам о новых исчезающих бойцах,
капитаны продолжали  «нести службу.»  Но это длилось уже недолго. Видимо, при тех же,
или очень похожих обстоятельствах, что и с дедушкой Мосей, в них обоих всадил по
несколько пуль связист из другого подразделения. Но,как вспоминал дедушка Моисей,
разбираться в этом, тем более искать виновника никто не стал.
          Войну  дедушка Мося закончил в Вене старшим лейтенантом. Всего две звёздочки
упали ему на погоны за четыре военных года. Зато ран и контузий не счесть. И, по моему он
всю войну гораздо  больше немцев, а возможно,и самой смерти, боялся политруков и
тыловых полканов.Последние, кстати, едва не вышвырнули его из армии  в период чистки
 армейских рядов от евреев.      
                Давид Давидсон   ''СЕКРЕТ''