Позвольте рассказать о близких мне людях, которым я до сих пор предан всей душой.
Некоторых из них, увы, уже нет на этом Свете! Стихи мои – это сугубо личное,
их можно не читать, но «элементы» философских рассуждений в них обознАчены.
Письмо – ответ моим одноклассницам: Рае и Наде.
Сегодня получил ваше письмо,
Ответили вы мне практически мгновенно,
Хотя и не достоин я того,
Ведь я всегда тяну с ответом.
Не от того, что нЕ о чем писать,
А потому, что мыслей слишком много,
Не знаю, как их уместить в тетрадь,
Вот почему молчу, ей – Богу.
Молчу, а сам всё думаю о вас,
Веду словесные обмены
Я с вами, мыслями подчас
Делюсь с собакой или с Мельпоменой.
А Мельпомена – это мой театр,
Все мы - актёры в этом мире.
И надо так свою жизнь – роль сыграть,
Чтоб не было в ней фальши и в помине.
Мы с вами ошибаемся порой,
Не ошибаются лишь спящие в постели.
Ошибки нужно признавать, друг мой,
Их исправлять и вновь идти к Мечте-заветной цели.
Мечты твои – это твои Вершины,
Неважно, если за свою растаявшую жизнь как дым,
Ты не достигнешь их высот сверкающие сини,
ГлавнЕй – карабкаться по склонам их крутым!
Теперь, давайте я отвечу вам
Поодиночке, каждой персонально.
Начну с Надежды САлминой – она “premiere madame”,
“Deuxieme” – Раюшка ИзмодЕнова – подружка более понятная:
Надюша, вот пишу тебе письмо-
Ответ на твоё скромное посланье.
Твоё письмо, мне кажется, оно
Не отражает твоего переживанья?
Раздумий, мыслей, глубинЫ
Твоей Души с трудом я постигаю.
Но что-то, Наденька, в своём посланьи ты
Хотела б мне сказать, я это чувствую, я это понимаю?
Надюша, мы с тобой два – «пары сапога»
Прости меня за "каламбур" ужасный.
Но чувствую и это, точно, факт,
Что мы с тобой – тандем прекрасный.
Я более тебя открыт душой,
Ты – скрытая, но вся в заветной лире.
Так почему ж мы, Наденька, с тобой
Когда-то не сошлись в подлунном этом мире?
Надюша, это не признание в любви
К тебе - подружке моей школьной.
Пойми, что все слова-эпитеты мои
Предназначаются тебе – душе моей стоколокольной!
Ты, вроде как, отдушинка моя,
Ох, если б знала, Надя, как мне нужно,
Чтобы хоть кто-нибудь, да понимал меня,
Ох, как мне нужен собеседник умный?!
Надюха, нам с тобой сейчас за 60-т,
Ты чуешь, старость впереди маЯчит?
Да ни фигА, да трижды ты будь клят
Мой возраст, ни чертА, пока, он для меня не значит!
Надюша, я, естественно, необычно рад
Тому, что, наконец, твоя судьбинушка слагается удачно.
Подружка школьная моя, пусть твой «собрат»
Обережёт тебя от всех невзгод, от всех напастий!
Теперь перехожу к “ Madame deuxieme”
К подружке-дружке моей школьной.
Послушай, Раечка, моё послание к тебе-
Душе моей тысячеколокольной:
Ах, Раечка, роднулька ты, роднулька,
Ну, не ревнуй меня за то, что написал
Я Наде Салминой такую «горемульку»,
Мою «печальку», слушай, может, я слегка приврал?
Тебе же, Раечка, скажу: «Ты на видУ вся,
Ты – вся открытая душою без остатка.
Осталась ты такой, какой была
В 11-ом классе и мне это – очень даже расприятно!»
Душа твоя, по-прежнему, устремленА к Любви!
Согласен с тем, что часто на пути твоём тернистом
Тебя обманывали милые избранники твои!
Ты их прости, ведь, всё-таки, они
До сей поры живут в твоём воображении искристом.
Ах, Рая, ты возьми, да и прости
Себе и им былые прегрешенья.
То было Озарением твоей души,
Так не грусти ты ни о чём, их вспоминай без сожаленья!
А всё- таки, Рай, согласись, нам бесконечно жаль
Тех буйных лет, увы, ушедших безвозвратно?
И как нам хочется порой вернуться в ту былую даль,
Всё снова пережить и повторить «ошибки» молодости страстной!
Ох, сколько, Райка, нагрешили мы с тобой,
Сколь глупостей с тобой «наворотили»!
Скорей всего, два дурака, да - два придурка были мы с тобой,
Но, точно - чистые душой тогда мы были!
Сейчас, Раюшка, мне уже за 60-т,
А чувствую себя я, как в 17-ть.
Готов, по- прежнему, я космонавтом стать
И в голове полно идей, желаний, страстий.
Готов любить, страдать, переживать,
Готов по нОвой «старое» начать.
Чем более желаний впереди,
Тем долее мой след на жизненном пути.
Ах, Рая, предо мною – Образ школьный твой,
Прости, слегка невзрачный, извини, не очень уж красивый.
Но «ляпоту» души твоей святой
Не разобрал тогда я, в Танечку Таланову влюбимый.
Ты знаешь, Рая? Танечка Таланова моя
Осталась моей главной Памятью- Любовью.
Уж много лет прошло с того святого дня,
Когда её я повстречал, но День тот ясно помню.
(Но, всё же, про Танюху-расТаланову мою
Я написал уже отдельную статью).
Ах, Рая, Раечка! Моя Маманька помирает!
А я сижу на кухне и пишу тебе письмо.
Тебя, советчицу, ох, как мне не хватает!
Советчики мои теперь – бумага и перо.
Выходит – вот такая штука,
Что в жизни нашей, вдруг, случается разлад.
И всё же, Жизнь прекрасна, если даже мука
Нас посетит. Не вешай носа, друг мой – “camarade”!
(Январь 2009г.)
Стихи о Madame и о Mesdames.
(Письмо одноклассницам о моих впечатлениях об иностранных «клиентах»,
с которыми я общался в горах).
Ну, здравствуйте, мои вы школьные подружки!
Опять стихами отвечаю вам.
Всё думаю о вас, мои вы «фентифлюшки»,
И снова рифмой говорю, мои девчоночки, мои Mesdames.*
*(В школе мы изучали французский язык)
Я думаю, мои «француженки», понятно будет вам?
Madame, Mesdames – то две большие разницы:
Отдельно каждая из вас – это Madame,
Ну, а Mesdames, вы все – мои 11-тиклассницы.
Madame или Mesdames – какая разница, мои подружки, вам?
Что Рая, что Надюшка, что Светланка, что Галюси,
Что Зиночка, что Тома, что Валюшки, что Веруси,
Конечно ж, надо вспомнить Любу, Люду. Ну, никак не соберусь я
Вас вспомнить всех: годА прошли, годА…
Забыл, попутал кой-кого, простите вы меня.
Итак, мои Mesdames, докладываю вам,
Что жизнь моя проходит «всЯко-рАзно».
Не похожу я в этом смысле на американцев,
Которых спросишь: «Как дела?»,
В ответ – улыбка до ушей: «О-кей, прекрасно!»
Наверное, их голова «устроена» не так,
Да и душа - Души Русской попроще.
У них – всегда всё ясно, всё - нештЯк,
У нас – всё сложно, всё – наперекосяк,
Чем им смешней, тем нам больней и горше.
Но это всё – внизу, в горах они – другие,
Становятся они почти похожими на нас.
В жестокой схватке с грозным горным миром
Вся блажь слетает с них, как шелуха с зерна.
И мой китаец «Вань» становится обыкновенным Русским «Ваней»,
Француз «Кристофф», тот вОвсе – в «дОску» наш.
А «Ида-сан» с «Мицуйею», что с острова Хонсю (или Хоккайдо?)
Как зеркало отображают наших русских «Маш».
Радёшеньки японочки, что рядом с ними я ходил,
Терпел, хоть иногда по-русски материл,
Когда (неподготовленных) на гору их тащил,
И затащил, потом благополучно вниз спустил.
(Все дело в том: я русским «гИдом» у них был.)
А англичане? Вроде, чОпорные люди,
Как дети малые резвятся после гор.
Испанцы – те вообще непредсказуемы,
Орут, поют и пляшут после возвращенья с гор.
Все радуются после трудных восхождений,
Все – счастливы, что не полОманы, что, попросту, живЫ.
Я помню, как болгарка, (Славка или Ленка?)
В порыве чувства ожерелие срывала со своей груди!
И мне дарила, и благодарила
За песни за «баянные» мои,
И радовалась, что здоровье сохранила
На трудном и опасном восхождения пути!…
В горах, частенько, мы «играем в прятки» со «старухой» - смертью,
Внизу же радуемся жизни, как дитя игрушкою своей.
Зачем пишу я вам галиматью всю эту несусветную?
Да, просто так, что бы узнали вы немножко обо мне.
Передо мной опять стоит «проблемная» дилемма:
«Быть иль не быть, «идтить» иль не «идтить»?
«Уйтить» и, может, помереть в хребтах моих безбрежных,
Иль, всё ж, в садУ свой летний отпуск «провестить!?»
А, может быть, пора оставить Горы?
Бог с ними – то удел для молодых.
Засесть за стих, за прозу и за разговоры,
За восхваление себя, за возвелИчиванье Гор моих?
Что посоветуете вы мне, мои Mesdames?
Вот – цель моего посланья к вам.
(Апрель 2011г.)
(В тот год, летом, я опять ушёл в горы и ещё 3 года им посвятил. Жалею, что мало).