Сколько помню себя, я был честным и праведным
И звенел чистотой голос русской души.
"Русь Святая" всегда развевалась на знамени,
Я сражался со злом, чтоб по совести жить.
А Содом наступал, иступлённым был извергом
И стервозною хамкой мне нервы кромсал.
Я был чист, как кристалл, в своей правде неистовой,
Словно мученик в тюрьмах, я страшно страдал.
И часами злой ор надо мной несмолкаемый
Был не легче тех войн, что прошли по Руси.
Отзовётся ли боль вещим словом, не знаем мы,
Лишь у Господа Бога я силы просил.
Лишь Господь помогал, а в семье - ни сочувствия
И ни жалости - лишь бесконечный Содом.
Только ради детей, только ради искусства я
Выносил тёщин рёв, вой звериный, как гром.
Не хотел я судьбу называть горемычною,
Ждал не злобного ора,- благодатной тиши,
Но сквозь сущий Содом, равнодушье столичное
Чистотою звенел голос русской души.