Жил в Непале учёный старик,
Дни и ночи сидел среди книг,
Всё страницы листал,
В книгах мудрость искал,
Но не знал он непальский язык.
Жил один гениальный поэт,
Он писал исключительно бред,
Но с таким вдохновеньем
И сладким томленьем,
Что Пегас забывал про обед.
Жил на свете красавчик-скрипач,
Из сердец извлекал смех и плач,
И ночною порой
Даже звёзды гурьбой
С ним играли в Луну, точно в мяч.
Жил в пещере отшельник святой,
В год съедал он по корке одной,
Всё сидел и молчал,
Лишь по клаве стучал,
Ник имел: Золотой Перегной.
Жил да был в бесприютной тоске
Мальчик-с-пальчик, такой же как все,
Всё ходил и рыдал,
Свою сказку искал,
Хоть и был от неё в волоске.
Жил в Шампани один винодел,
Он с лозою в обнимку сидел,
Никогда не скорбел,
Никогда не болел,
Так и помер, такой уж удел.
Жил на кухне один табурет,
Он на ножках сгибался в обед,
Всё скрипел и стонал,
Но хозяйку держал,
Как я Музу держу тет-а-тет.
Жил да был дед Пахом налегке,
Всё скакал он в одном сапоге,
А когда постарел,
То второй заимел,
И сгибаясь ходил он, кхе-кхе.
Теория Большого Зевка:
Жил в Швейцарии чудный старик,
Всем показывал чудный язык,
А когда уставал --
Так чудесно зевал,
Что сам Бог был его ученик.
разумеется, всё это подражание великому Эдварду Лиру;
продолжение следует