Жаркое июльское солнце плескалось в море, словно огромная золотая рыба. Её блики-чешуйки искрились и сверкали на волнах, переливались, вспыхивая то тут, то там яркими всплесками. Море нежно-аквамаринового оттенка уходило далеко за горизонт и где-то, очень далеко незаметно сливалось с небом.
Было не столь уже раннее утро, и набережная была похожа на большой муравейник. Вот только «муравьи» в нём не суетились, не спешили по насущным делам, а медленно прогуливались туда-сюда. Высокие раскидистые сосны распластали свои пушистые лапы над головой и образовали естественный природный навес, защищающий от палящего солнца. Белки ловко прыгали по веткам, словно цирковые акробаты, и почти совсем не боялись людей, позволяя себе даже брать корм с ладони. Эти пушистые, рыжие красавицы показывали всю свою ловкость, смелость и грациозность.
С моря изредка доносился крик довольно увесистых чаек, которые вовсе не хотели летать и охотиться, а с интересом сидели и наблюдали за многочисленными отдыхающими. Их снежное оперенье отливало на солнце всеми оттенками белого цвета, искрилось и сияло.
Бойкие торговцы со всех сторон рекламировали свой товар, наперебой утверждая, что нигде ничего лучше и дешевле не купишь. Немолодой, убелённый сединами музыкант аккуратно выводил на старенькой флейте мелодию «Одинокого пастуха», отчего щемило сердце. Сидя на скамейке, в тени сосен, слушая музыку, невозможно было отвести взгляд от моря и гор. В этом спокойствии, размеренности и благоговении в полной мере ощущалось счастье. И в таком бесконечном созерцании хотелось провести если не всю жизнь, то добрую её половину.
Белые яхты, лодки и небольшие теплоходы плавали по волнам в некотором отдалении от берега. Они походили на сияющие жемчужины, которые кто-то неосторожно рассыпал на синюю, шелковистую гладь. Здесь же, на набережной, сотни жемчужин, хрусталей и топазов рассыпали весёлые фонтаны, дарившие задорное настроение всем прохожим. Кто-то останавливался, чтобы полюбоваться их красотой, кто-то делал фотографии на память, а кто-то просто проходил мимо.
Чуть поодаль местный художник с глубокими, очень добрыми, голубыми глазами рисовал портрет очередной юной прелестницы. Сколько умения, сосредоточенности и точности было в каждом взмахе его кисти! За этим волшебством можно было наблюдать вечно! Мазок за мазком с лёгкостью и аккуратностью ложились на белый лист. И вот уже угадывался овал лица, глаза, волосы. Минута за минутой и через час с полотна с полотна смотрела молодая красавица, один в один похожая на натурщицу. Сколько же мастерства и таланта вложил Бог или вселенная в автора! Оставалось только по-хорошему позавидовать или просто порадоваться умению матера. И путь он не Ван Гог, не Пикассо, не Дали, но настоящая мадонна смотрела с его полотна!
А море, между тем, незаметно сменило наряд на бледно-голубой. В высоком небе большими, лебедиными перьями распластались облака. Несколько велорикш медленно проплывало по набережной вдоль берега. Они неторопливо везли своих пассажиров, давая им в полной мере насладиться красотой морского пейзажа. Лицо и руки обдувал лёгкий дневной бриз. Он ласково гладил волосы и скулы, окутывал плечи мягкой прохладой, спасая от изнуряющей жары. Цикады изо всех сил старались доказать всем и друг другу, кто из них лучший певец и оттого трещали всё громче и громче, сливаясь в своём многоголосье в единый хор.
Именно таким, уютным, мягким, немного задумчивым, открытым и гостеприимным предстал передо мной небольшой приморский городок с удивительным названием Геленджик.