<<С подачи Ирины Пекной: http://www.stihi.ru/avtor/sg4w8lj >>
О переводе одного стихотворения Райнера Марии Рильке:
http://www.stihi.ru/2014/01/09/8985
* * *
"Мне вечер – книга. На обложке
ткань пурпура так хороша.
Я золочёные застёжки
расстёгиваю, не спеша.
И вижу первую страницу,
и счастлив, что доверчив тон, –
чтоб после над второй склониться,
где третьей смысл предвосхищён..."
<1990>
В немецком оригинале:
"Ich loese seine goldnen Spangen mit kuehlen Haenden ohne Hast".
/Я расстёгиваю её (книги) золотые застёжки холодными руками, без спешки/.
Этот пример лишний раз показывает, насколько трудно (если вообще возможно)
при переводе не исказить смысл оригинала, полностью сохранив его ритмическую
и рифменную структуру.
Бедный Рильке! Он ведь имел в виду "я книг злачёные застёжки расстёгиваю,
не спеша", причём mit kuehlen Haenden [мит кЮлэн хЭндэн] – холодными руками,
без тени чувственности. Чтобы элиминировать (удалить, исключить, устранить) эту
смысловую аберрацию и контаминацию (отклонение и смешение), необходимо
исправление в третьей строке:
"Мне вечер – книга. На обложке
ткань пурпура так хороша.
ЕЁ ЗЛАЧЁНЫЕ ЗАСТЁЖКИ
расстёгиваю, не спеша..."
В этом случае яркая, но привнесённая переводом двусмысленность исчезает.
Различие между книжными и одёжными застёжками поднимает ещё одну интересную тему.
Как соотносятся между собой земное и небесное, материальное и духовное,
чувственное и сверхчувственное? Ведь известно, что любовь возникает в точке
встречи нисходящего сострадания и восходящей страсти, т.е. зелёного и оранжевого
вихревых начал в человеке, сердечного и мочеполового.
Две самых распространённых ошибки состоят в отождествлении любви лишь с одним из
этих начал. В одном случае любовь принижают до страсти, в другом – возвышают до
религиозного поклонения.
Лично мне, как и Рильке (и незабвенному Евгению Баратынскому) ближе второй
вариант, созвучный с пушкинским: "Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий
обман". Но к нашему глубокому сожалению, дети рождаются от Святого Духа очень
редко. Это напомнило мне один анекдот, услышанный на днях:
* * *
Один раввин спрашивает у другого:
- Ну, и сколько евреев сейчас в Черновцах?
- Тысячи две-три.
- Мало!..
- Равви, я делаю всё, что могу!
Но закончить хотелось бы на другой ноте, двумя непревзойдёнными стихотворениями
Евгения Абрамовича Баратынского (1800-1844), чистейшие воды поэзии которого не
оставляют никаких сомнений в его "зелёной", а не "оранжевой" ориентации:
* * *
1. "Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей".
<1834>
2. Евгений Баратынский. Признание. Публикуется впервые (мной).
* * *
"Притворной нежности не требуй от меня:
Я сердца моего не скрою хлад печальный.
Ты права, в нем уж нет прекрасного огня
Моей любви первоначальной.
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой, и прежние мечтанья:
Безжизненны мои воспоминанья,
Я клятвы дал, но дал их свыше сил.
Я не пленён красавицей другою,
Мечты ревнивые от сердца удали;
Но годы долгие в разлуке протекли,
Но в бурях жизненных развлёкся я душою.
Уж ты жила неверной тенью в ней;
Уже к тебе взывал я редко, принужденно,
И пламень мой, слабея постепенно,
Собою сам погас в душе моей.
Верь, жалок я один. Душа любви желает,
Но я любить не буду вновь,
Вновь не забудусь я: вполне упоевает
Нас только первая любовь.
Грущу я, но и грусть минует, знаменуя
Судьбины полную победу надо мной.
Кто знает? Мнением сольюся я с толпой;
Подругу без любви — кто знает? — изберу я.
На брак обдуманный я руку ей подам
И в храме стану рядом с нею,
Невинной, преданной, быть может, лучшим снам,
И назову её моею;
И весть к тебе придёт, но не завидуй нам:
Обмена тайных дум не будет между нами,
Душевным прихотям мы воли не дадим,
Мы не сердца под брачными венцами,
Мы жребии свои соединим.
Прощай! Мы долго шли дорогою одною;
Путь новый я избрал, путь новый избери;
Печаль бесплодную рассудком усмири
И не вступай, молю, в напрасный суд со мною.
Не властны мы в самих себе
И, в молодые наши леты,
Даём поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе".
(1824)
ПРИМЕЧАНИЕ
<<Впервые напечатано в "Полярной Звезде" в 1824 г., на стр. 312—313, под
заглавием "Признание" и с подписью Баратынский. Приготовляя к печати собрание
своих стихотворений, вышедшее в 1835 году, Боратынский значительно переделал 1-й
вариант... 12 января 1824 года Пушкин писал из Одессы А. А. Бестужеву:
"Баратынский — прелесть и чудо; Признание — совершенство. После него никогда не
стану печатать своих элегий, хотя бы наборщик клялся мне Евангелием поступать со
мною милостивее". (Переписка Пушкина, т. I, стр. 96)>>.
(Иллюстрация: Франсуа Федерик Шевалье. Портрет Е. А. Баратынского. 1830-е годы)
(2018)