Привычный вздох под ватным одеялом,
тоскует с одиночеством душа.
Усталость атакует сном упрямым,
и поглощает волю не спеша.
Все замерло: ни шороха, ни звука,
Лишь слышится дыхание в груди.
О Господи, какая это мука.
Как вынести сомнения свои?
Без швов стоит засада испытаний,
суровый неприступный монолит.
Не слышу я небесных указаний,
и самосохранение молчит.
Уродина бессмертная разлука,
как узник в неподъёмных кандалах,
ни девица, ни хлипкая старуха,
булыжником повисла на плечах.
Щекочется костлявыми руками,
пытается добраться до души.
Окрепла под сибирскими ветрами.
Как справится мне, Господи, скажи?
Ни ярости, ни нежности, ни боли,
и мхом порос настойчивый кураж.
Глухие раздаются звуки в стоне,
и не могу пойти на абордаж.
Бессилие наброшено любовью,
захлопнут нержавеющий капкан.
А может крест поставить к изголовью?
Нет, Господи, конечно я не прав.
Но память - озорная клаунесса,
закажет не затейливый мотив.
И снова сна хрустальная завеса,
волнует, как загадочный факир.
И засвистит настырная разлука,
как по весне влюблённый соловей.
Не трудно оторваться друг от друга,
но трудно не заметить взгляд теней.
Любовь застыла в строгом сарафане,
как тяжек этот траурный наряд.
Кто не терял надежду на поляне,
увы, тому, не ведан путь назад.
Без зависти, без лести, без корысти,
Гадает настоящая любовь.
Она живёт в божественной молитве,
она уходит, но приходит вновь.
Её изба - плацдарм для испытаний.
Её слеза - сестричка для росы.
Живет она в системе ожиданий,
и нежно уповает на мечты.