Было это в Москве году в 1976-1979. Точно уж не помню. Было лето и стояла жара. Я был в командировке в ЭНИМСе. Был выходной и в гостинице ЭНИМСа никого, кроме меня, не было. Новый заезд командированных происходит обычно в понедельник.
Нас же с Мишкой Мироновым наш главный инженер Юрий Николаевич Адалин не выпускал из Москвы месяцами. Готовилась к сдаче автоматическая линия и мы были задействованы во всех предпусковых работах. Даже участвовали в разработке плат сопряжения электрического оборудования линии с управляющей ЭВМ М-6000. Так вот, была суббота или воскресенье.
Я один валялся в гостинице - трехкомнатной квартире на первом этаже одного из жилых домов 30-х лет постройки. И ЭНИМС и гостиница располагались в 4-м Михайловском проезде недалеко от Донского монастыря. Мишка, мой начальник, укатил на выходные домой, в Арзамас. Я же валялся на кровати, прикидывая куда бы пойти. Лежал, курил.
Вдруг в коридоре раздался какой-то шум, а затем громкие, грубые голоса. Кого принесла нелёгкая? Выглянул в коридор. Всё стало ясно. Трое крепких мужчин заселялись в соседнюю комнату. Разговаривали на каком-то из прибалдейских языков. Я в них не разбираюсь. Но, судя по растянутым словам и обилию буквы "с", наверное, эстонцы. Через пару минут дверь бесцеремонно без стука открылась и на пороге возник один из прибалтов:
- Закурить есссссть?
- Вон на столе лежит пачка "Ту -134"..
Я думал, он возьмет одну - две -ну, три сигареты. Но он сгрёб всю пачку и, ни говоря ни слова, ушел. Я был обескуражен. Что делать? Пойти, забрать пачку? Или не стоит? Или подождать, а потом забрать? Но время шло и ничего не происходило. В соседней комнате раздавались громкие голоса, причем говорили все одновременно. Это были явно горячие эстонские парни.
Когда я потерял надежду и уже надел ботинки, дверь снова бесцеремонно распахнулась. На пороге стоял всё тот же прибалт, явно не отягченный хорошими манерами. Он протянул мне кусочек (грамм 30-50) сырокопченого мяса. Я попробовал. Ничего, но в магазине гораздо вкуснее. Потом я пошел в магазин. Купил пачку "Стюардессы" и бутылку великолепного сухого "Арбатского". Минуты за две, по обыкновению, выдул его из горла. Жизнь налаживалась.