Загудел тревожный улей,
Заглушил полночный час.
Немцы вздернулись, проснулись
И забегали крича.
Загорелись окна в страхе.
Шум все силился, крепчал.
Расхватали в спешке махом
Весь подручный арсенал.
Кто стрелял? Стрельба ли это?
Где майор? Где часовой?
И наружу за ответом
Немцы ринулись толпой.
Темнота чернее ночи,
Что ни зги не увидать.
Окружила, словно хочет
Все село в себя впитать.
Фриц не робкого десятка,
Но объял его испуг.
Озираются украдкой.
Тишина кругом – и вдруг,
Только все с крыльца спустились,
Не наладив даже строй,
Ночь с раскатом озарилась
Пулеметной чередой.
Режут воздух, мчатся пули
Без разбора наугад.
Те, кто спереди, рванули
Было в панике назад.
Но полночная расправа
Не жалела никого,
Хладнокровно прошивала
Чуть не через одного.
Жжет на сердце боль утраты,
Всякой боли горячей.
То стрельба не по солдатам,
То казнили палачей.
На дороге в бравой стойке,
Сняв с коляски пулемет,
Поливал Василий Теркин,
Не щадя, немецкий взвод.
«Что, спросонок вас застали?!
Я без спроса в гости к вам?!
Мой генсек Иосиф Сталин!
Получайте по соплям,
Чернокасочные твари!
Не сварганили гробов?!
Это зря! Что, не в ударе?!
Это вам не стариков
Безоружных ставить к стенке,
Да детишек жечь живьем!»
Пламя яростных оттенков
Режет ночь, как будто днем.
Гильзы бьют смертельным звоном
По иссохшейся земле…
Жаль лишь – кончились патроны.
Немец быстро осмелел.
Шумно выскочила прорва.
Отовсюду понеслось
Что есть мочи: Forwаrds! Forwаrds!
Schneller! Schneller! Los! Los! Los!
От себя откинув ловко
Бесполезный пулемет,
Взялся Теркин за винтовку.
«Ну, настал и твой черед»
И приладившись к прицелу,
Им навстречу в дым и треск
Побежал Василий смело.
Выстрелил и вдруг – исчез.
Раз – и он на левом фланге.
Снова выстрел, перебег.
Смертоносным бумерангом
Теркин носится во тьме.
То в траве, то за избушкой,
То он за грузовиком.
Не возьмут его на мушку.
Жмет курок – и кувырком,
И уже с другого места
Задает врагу огня.
С финской тактика известна.
Научил их старшина:
Бейся бодро и ретиво,
За укрытье не держась.
Чем стремительней противник,
Тем трудней в него попасть.
«Не кричите, много шума!
Эй! В фуражке набекрень!
Ты, наверное, не думал
Что придется умереть
Так внезапно и сегодня?
Вот гостинцы нарасхват!
Все, твоя душа свободна.
Улетай обратно в ад!»
Под свирепой канонадой,
Возникая тут и там,
Теркин вешает награды
Ненасытным палачам.
«Ну, живей! Побольше прыти!
Разбирайте по свинцу!
Не стесняйтесь, подходите!
Эти дырки вам к лицу!»
Страшный бой, смертям на зависть.
Крик, стрельба со всех сторон.
Немец в гневе, немец давит,
И в обход, и на рожон.
Но достать его не просто.
Закален огнем войны.
Бьет, как штык, умело, жестко…
Только силы не равны.
Наступают, набегают,
Будто изо всех щелей.
«Эх, патронов не хватает.
Где мой Шпагин-прохиндей?
Вот где спрятался, бездельник!
Ну, теперь мы запоем.
Два ружья – вдвойне веселье,
Вот вам мнение мое!»
В две руки фашиста ладит.
Нет пощады никому.
«Не толпитесь, пуль не хватит!
Подходи по одному!»
Льет пальба, как на расстреле,
А ему все нипочем.
Но одна – достигла цели,
Прямо в левое плечо.
«Черт возьми, довольно метко.
Научился фриц стрелять.
Затянулась оперетка
И пора ее кончать!»
Немцы, кто еще живые
Отошли обратно в дом
И из окон молотили
Нескончаемым огнем.
«Что, хотите поострее?
Ладно, будет вам игра.
Укрываться все умеют
И стрелять из-за угла.
Нужен вашему концерту
Оглушительный финал.
Где там «фауст» для десерта?
Он как будто заскучал»
Отыскав его глазами
И издав истошный крик,
Теркин львиными прыжками
Да с зажатыми курками
Вихрем за грузовиками
Оказался в тот же миг.
И к стволу прижавшись шеей
Что есть силы заорал:
«Что?! Хотите поострее?!
Ладно!! Будет вам игра!!
Ну-ка встали полукругом!
Трое сбоку – ваших нет!
Моему меньшому другу
Хором крикните «привет»!
Взрыв неистовым раскатом,
Вторясь эхом в небеса,
Смял одним рывком и хату,
И стрельбу, и голоса…
Дым смолистою рекою
Растекался над землей…
Опершись о ствол рукою,
Он молчал… Окончен бой.
Стихли звуки канонады.
Ветер вздыбился волной,
Всю немецкую браваду
Увлекая за собой…
Нету сил уже храбриться,
Но подумал, закурив:
«Поделом, горите фрицы!
Каждый выстрел вам сторицей
Возмещу, покуда жив!
Каждый плач вам отзовется,
Каждой раны злая боль!
Вам недолго проживется
На земле моей родной!
Я не звал вас у порога,
И не ждите хлебосол!»
Постояв еще немного,
Он в обратную дорогу
Ближней просекой пошел…