Скарлетт становится старой.
- Послушай, Ретт,
Мелани у меня за спиной четверть века уж нет.
Эшли всегда был благопристойный член
Общества, что обратилось в золу и тлен.
Янки - над городом, в городе, в этой большой стране.
Дела до них нет уже ни тебе и ни мне.
Все продолжения книги - такое сплошное дерьмо.
Только закрою глаза - и опять вижу. Как в слоу-мо.
Бонни неумолимо летит к земле.
Я говорила, не надо, чтоб в дамском седле.
Я говорила, не надо. Ее голубые глаза.
И если мне было когда-нибудь больно,
Так чтобы не поправить, так чтоб вдохнуть нельзя,
Я говорила, что если когда-нибудь было мне больно,
Так это когда моя Бонни...
- Детка, послушай, Бонни - моя. Нашу вазу не склеить, не начинай.
- Ты мне честно скажи, ты сам-то хоть веришь в этот вот рай?
Прячут глаза, молчат, допивают до дна.
- Скажи, тебе все еще снятся кошмары, когда ты одна?
Скарлетт становится старой:
- Послушай, Иосиф с Сарой
Как-то живут же. У них ведь тоже было дитя.
Курит. Молчит. Закрываешь глаза - в них по-прежнему Бонни летят.
Курит. Молчит. Говорит, усмехаясь в усы:
- Сару звали Марией, и это вообще-то был сын.