А музыка плыла, плыла, плыла, переливалась, таяла, звала, просилась в руки, утекала в окна. Притихли очарованно часы, и отложил свои игрушки сын, и выглянуло солнце ненароком. Она плыла, касалась белых стен, и не хотелось двигаться совсем, лишь слушать эту музыку всем телом, и быть её слугой, проводником, стать клавишами, воздухом, цветком, держать её, уверенно и смело. Отдаться ей, пока звучит рояль, пока она, рыдая и смеясь, нам смотрит прямо в сердце, говорит с ним, и за окном осенний мокрый лес становится вдруг лучшим на земле, чудесным, золотым, неповторимым. Играй, играй, мой милый пианист, смотри, как в этой музыке сплелись все радуги, все радости на свете. Её не обмануть, не удержать. Она, миров нездешних госпожа, заговорит.
И призовет к ответу.