Предыдущее http://www.stihi.ru/2018/09/17/2368
Ну а сытник, прежний стольник,
Желчно цедит, как невольник:
«Что ж, преемничек ты мой,
Поквитаюсь я с тобой!
Ум ведь карпа отварного —
А же перебёг дорогу!
Зря ты не как все живёшь —
Все ты шишки соберёшь!
Ну а я тебе задаром
Петельку совью в подарок!
Пусть тебе достался клад —
Будешь кладу ты не рад!»
И спустя неделю сытник
Порошка добавил в ситник:
Стольник в пир его подаст —
Богу душу гость отдаст.
«Царь бесчестья не забудет,
Церемониться не будет.
Тут-то стольнику конец!» —
Вожделел наш молодец.
Да, бедняга, волновался,
Палец в яде измарался.
«Вот же, бестия, как жжёт!» —
Сдуру сунул палец в рот,
Ну и там пожар разлился!
Сытник тут бежать пустился.
Три дни бегал он на двор,
Помнить будет до сих пор;
Дул на палец изъязвлённый
И живот мял возмущённый.
«Погоди ж, — шипел, — щенок,
Я тебе сплету венок!»
А пирог, в печи забытый,
Бросили с золой в корыто.
Ну а стольник весь в делах,
Во царевых во пирах.
Ваня стряпчих не гоняет,
А скатёркой управляет,
И, обласкана, даёт
Скатерть то, чего гость ждёт.
А царю-то честь и слава,
Крепнет русская держава!
А же стольнику почёт,
Токмо надь ему тот чёт? —
Гости мудростям дивятся,
А бояре так глумятся:
«Деревенский остолоп!
Будешь завсегда холоп!»
Не вздохнёшь, коль не позволим!
А воспрянешь — быть крамоле!
Ровней нам удумал стать? —
Мы отучим тя летать!»
И хулят пред государем
Стольника честны бояре.
И завистливый народ
Вслед за ними пальцы гнёт...
Жил в столице чуждый странник, —
Из страны какой изгнанник? —
Не араб, не иудей,
Не суоми, не ромей,
Пред глаза царю явился,
При дворе, знать, поселился;
Направлять стал молодцов,
Забавлять бояр-отцов:
Байки разные расскажет,
Фокусы каки покажет...
Любопытствует народ,
Старца любит, баек ждёт.
По прохладце вечерами
Во садах за теремами
Собираются толпой
И толкуют меж собой.
А малы детишки старца
Трогают, галдя, за пальцы:
«Покажи да покажи,
Расскажи да расскажи!»
Вот однажды наш рассказчик
Стал суровым как приказчик.
«Расскажу вам не за честь
Быль старинную как есть.
В многодальних разных странах
На морях и океанах
Слышал я её не раз», —
И, присев, повёл рассказ.
«Вдали средь окияна-моря
Стоит гора, с водою споря,
И у вершины, у небес
На ней сосна. Среди тех мест
Летают ведьмы да орлицы.
Из-под корней ручей сочится
И с кручи в окиян падёт,
Покой не зная круглый год.
И всяк, кто влаги той коснулся —
Уснул, и молодым очнулся,
Спокойным, чистым, полным сил.
Огонь ту гору сотворил.
Внизу горы потёки лавы,
Остроконечные булавы
Полями странными стоят.
Озёр зелёных душный ряд
Пар едкий тяжко расточают,
И гибельно их чад вдыхает
Всяк сущий: тягостный покой
Для нежити как дом родной.
Вода та раны заживляет,
А что с вершины — оживляет
Живых, но падших, но знать меру
Живому надо, чтоб в химеру
Не обратила б та водица
Или в дитя не превратиться б.
То там, то здесь белеют кости
Зверья и витязей, их в гости
Заклятый остров тот не звал.
А на сосне блестит кристалл,
Сияет, манит красотою,
Богатством, сладкою мечтою.
И кто кристаллом завладеет —
Обрящет власть, но почернеет.
И шкиперы по уговору
Обходят стороною гору.
Да, говорят, среди тех мест
На небо ход незримый есть;
Посредь хрустальные чертоги,
А в них светлица недотроги,
Царевны дивной той страны.
Все там красой одарены,
Волшебной силой обладают.
И кто с девицей совладает,
Того Денница наградит
И от недугов исцелит.
Кристалл волшебный тот девица
Хранит при свете дня в светлице,
На древо вешает вечор —
И так издревле до сих пор».
Закончил. В гробовом молчании
Народ творить стал заклинанья.
Глядь! Обереги достают,
С крестом кто — чрез плечо плюют,
Расходятся быстрее, тихо,
В поглядках, не летит ли Лихо.
Хитрый сытник со всех ног
Во дворец к царю побёг,
Во палаты заявился,
Лбом к паркету приложился:
«А дозволь, родной отец,
Слово молвить под конец!»
Царь, снимая рубашонку,
Лишь рукой махнул легонько.
Сытник мямли мять не стал —
Старца быль пересказал,
Да приврал ещё немного:
Знает стольник, мол, дорогу
В те края. «Поверь рабу —
Сам слыхал ту похвальбу».
Царь дослушивает сказки:
Вот блестят, прищурясь, глазки,
Вот уж закусил губу —
Дёргать за косу судьбу.
«Эй, Ивана мне!!» — дворяне
Кубарем искать Ивана,
Тотчас привели к царю,
Как невесту к алтарю.
Царь, не глядя, свысока,
Речь повёл издалека,
Как бы, дескать, простодушно:
«Говорят, тебе, Ванюша,
Птицу дали на почин
Без каких на то причин.
Так ли?» — «Да, пожалуй, так-то». —
«Никакого, бишь, контракта,
С бесом ты не заключал?» —
Сытник тут под стол упал, —
«Не...» — «Так что ж ты похвалялся,
Как с тем миром управлялся?» —
«Я того не говорил!» —
«Что, неужто позабыл,
Путь к горе, что в окияне?
Как кристалл блестит в тумане,
Что девица стережёт?» —
«Вот порукой мой живот —
Не болтал никак такого!» —
«Что?! Хулишь моё ты слово?
Поезжай! И чтоб блистал
У меня на лбу кристалл
Через месяц!.. И девицу! —
Всё на царстве пригодится.
А не сполнишь — запорю
И живым в смоле сварю!!»
Тут Иван побрёл, шатаясь,
К дому, делать что не зная,
Сам не сам, то ль жив, то ль мёртв
Пред угрозой живодёрств.
День, другой... Пред стариками,
Пред родимыми мостками
Очутился наш Иван,
По пути обдумал план,
Да нащупал лишь догадку —
Где сыскать ему отгадку.
Да отцу же врать не стал —
Всё до нитки рассказал.
И отец замест обеда
Поспешил проведать деда:
Сел у печки, раз зевнул
Да ненадолго соснул...
Там, очнувшись, рассказал,
Что мудрец ему сказал:
«Ну, теперь, Ванюша, знаем,
Где тот остров обитаем:
Всё-то наших от земель
Десять на полночь недель,
Лётом меньше. Как от суши
Удаляться в море будешь —
Вполовину на закат.
Там увидишь стольный град
Надо льдом и под мостами
С островерхими церквами.
Ты движенье продолжай,
Дале там студёный край —
Ни огня, ни тёплой хаты...
Те края сребром богаты,
Так и блещут, и горят;
Сполохов бессчетный ряд
Ночи долги коротает.
Там судьба твоя, кто знает...
Среди стужи, льдов и моря
Та гора с волною спорит,
Жаром пышет и парит,
И сосна на ней стоит.
Та сосна есть древо мира,
Хоть тот остров голый, сирый.
От вершины от её
В небо метит остриё,
По нему-то в те пределы
Птица вверх не долетела,
И отважный человек
Сократил недолгий век.
Лишь с волшебным самолётом
Одолеть подъём полётом.
Ну, Иван, счастливый путь!» —
И ковёр помог стянуть.
Тут Иван с отцом обнялся,
В путь-дорогу собирался.
Взял зипун и сапоги,
Чудо-шапку от Яги,
Нож, огниво, снеди малость
И к родной сторонке жалость...
Всё в большой мешок сложил,
На ковёр свой водрузил;
С матушкой в дверях простился,
Оберегу поклонился,
Сотворил вновь чудеса,
Поднялся под небеса,
Покружился над селеньем,
Про запас собрал терпенье,
И поплыл в далёкий путь...
Дайте малость отдохнуть!
Следующее http://www.stihi.ru/2018/09/19/9605