За всю историю русского государства было множество событий, которые в какой-то мере потрясали основы правления. Были бунты, были восстания, были смуты и жестокости. Но давно отмечено историками, что одни восстания были за казацкие вольности, как восстание Степана Разина, другие восстания, как, например, восстание Емельяна Пугачёва, шло под знаменем, якобы воскресшего, Петра Третьего. Времена смуты после смерти Бориса Годунова шли под знаменем самозванцев, утверждавших, что каждый из них является законным сыном Ивана Грозного Димитрием. Народ не выступал ни в коей мере против монархии, а желал иметь лучшего царя. Только в 1917 году народ разменял царя Николая Второго на большевистский лозунг – «Мир, Земля, Свобода!» Вот феномен эпохи! Русскому народу нужен был царь! Так народ был воспитан!
Нет, не беда, что жизни сытой
Восходит медленно заря,
Но, если Царь, мы под защитой –
Нельзя без русского Царя!
Вот! Оцени мои просторы
От летних дней и до зимы:
Озёра, реки, тундры, горы –
И это - Русь! И это - мы!
Вера в русского царя, защитника и собирателя русских земель, была выработана вековой историей. Русский народ на уровне подсознания понимал, что защитить его способна только сильная власть. Царь и его наследник олицетворяли государство. Воинская присяга давалась царю и наследнику. Царь – это государство. Так понимал русский народ государственность. Сначала Вера, потом Царь, а потом Отечество. «За Веру, Царя и Отечество!» - вот лозунг и идеология царскоговремени!
Давая характеристику великороссу историк Василий Ключевский пишет: «Великороссу легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех; легче сделать великое, чем освоиться с мыслью о своём величии. Он принадлежит к тому типу умных людей, которые глупеют от признания своего ума. Словом, великоросс лучше великорусского общества». К этому остаётся только добавить это стихотворение:
Ты – от молнии и неба,
Ты – от сполохов и гроз,
От снопов – зерна и хлеба,
От славян – великоросс!
Ты - не царь своей природы,
Брат и родственник берёз,
Пленник бури-непогоды
И слуга обид и слёз.
Ты – каприз былой отваги,
В счастье близкое игрок,
И с тобой всегда варяги,
Но отсутствует Пророк.
От развалин Херсонеса,
До притихшего Днепра,
Жив твой взгляд из интереса
На мерцание костра.
Распрямись веков пружина,
Замечай упрямый взор –
Вот она, твоя дружина,
И засека, и дозор.
Лежебока и разиня,
Раб поверий и примет,
В чистом поле ты – Добрыня,
В дикой схватке – Пересвет!
Воин ты, коль звон набата,
Ты – огонь, что стал золой,
Ты – судья отца и брата
И посадник удалой!
Ты драчун и забияка –
В этом видится талант,
Сатисфакция – не драка,
Ты ещё и дуэлянт.
От своей лихой породы
Ты поэт и славный бард,
А ещё в лихие годы
Ты – гусар, кавалергард!
Хлебопашцем вышел вольным
От своих трудов и жил,
Шёл межой, путём окольным,
И собой не дорожил,
Не берёг своё жилище -
Есть в тебе печальный дар
Возжигать на пепелище
С головешки свой пожар!
День прошёл, а путь неведом –
Ждёт удача? Недород?
Ты спешишь неторным следом,
Но глядишь-то не вперёд.
Всё б тебе переиначить,
Передумать, как на грех,
На миру решить задачи
И не вынести успех!
По векам легко и долго
Поднимался, а не рос,
Всех рядил и правил строго,
Ты – судеб великоросс!
Жил, пророчил, удивлялся,
Был не чудный, а чудной,
Но в себе не разобрался
Ты – Емеля записной.
Что сегодня ты имеешь?
Где богатство? Где сума?
Почему же ты глупеешь
От признания ума?
Нет ответа, есть вопросы,
…Сам себе ты не помог!
Как же так, великороссы,
Что печален наш итог?
Изначально, ещё с языческих времён, с удельных княжеств киевской Руси, любой русский человек, если он не входил в княжескую дружину, был просто свободным хлебопашцем на бескрайних просторах земли. В любой момент, независимо от времени года, русский человек мог покинуть возделанные земли и начать освоение новых земель в другом уделе. Одним словом - свободный хлебопашец, и этим многое сказано! А в случае необходимости, русский человек становился воином, ратником, дружинником:
Когда восход
Окрасит облака
И разольётся
В небе позолота,
Увижу Русь
Сквозь дымные века
Я с высоты
Орлиного полёта!
Земля отцов,
Со мною говори,
Напой мотив
Славянского восхода,
И повтори,
Что мы не дикари,
И что была
У Родины свобода.
Среди лесов
Заметен жёлтый сноп -
За братиной
Назначена беседа,
Ещё сохой
Свободный хлебороб
Лелеет землю
Прадеда и деда,
Ещё пекут
Высокие хлеба,
А Юрьев День
Для Отчины неведом!
Вещун, кудесник -
В силе ворожба,
И служит меч
Отеческим победам.
Я пересилю
Поднебесный гам -
На городище
Гляну ясным взором,
И поклонюсь
Языческим Богам:
Камням и Рекам,
Небу и Озёрам!
Увижу
В заболоченном лесу
Старинный скит
И призрак колокольни,
Пожарищ непонятных
Полосу
И степь, где мчатся
Пуганные кони,
Тевтонский меч
И острый ятаган,
Рыбацкий чёлн
И счастие улова,
Овраги, лес,
Засеки да курган
И у Непрядвы
Поле Куликово.
Кружат над милой
Отчиной дымы,
Несётся стрел
Неведомое пенье -
В кровавой сече
Погибаем мы
И воскресаем
В Божье Воскресенье!
Как много видно
Утром с высоты:
Покажется,
Нам счастье изменило!
...Где Запад -
Там тевтонские кресты,
А где Восток -
Неведомая сила!
С введением на Руси поместной системы, где-то с середины 16 века, когда владельцы земли были обязаны нести военно-административную службу, свободный переход крестьян в неурочное время был ограничен т.н. Юрьевым Днём. Порядок перехода крестьян был определён Судебником в 1497 году. Отныне крестьянин имел право перейти к другому владельцу земли за неделю до Юрьева Дня или через неделю после Юрьева Дня, собрав урожай и рассчитавшись с хозяином земли.
А далее пошло-поехало! С расширением пахотных земель после покорения Казани Иваном Грозным, в поместных интересах запрещался переход крестьян к другому помещику и в Юрьев День. Крестьянский труд стал бесценным товаром. Стеснение крестьян продолжилось при Борисе Годунове, Василии Шуйском и Алексее Михайловиче. Окончательный удар по крестьянству был нанесён Екатериной Великой, которая приписала крестьян не только к земле, а и к владельцу земли. Так она расплатилась за незаконное восшествие на Русский Трон со своими приспешниками. Крестьян можно было продавать, дарить. А известная многимСалтычиха, или Салтыкова Дарья Николаевна, помещица Подольского уезда Московской губернии, замучила свыше сотни крепостных. Вот почему восстание Емельяна Пугачёва в 1773 году превосходило по жестокости все предшествующие восстания и бунты. Великим грехом лёг на русских государей и дворянство Крепостной Крест:
А у нас такая прыть
В центре следа –
Лучше умиротворить
Дом соседа,
Убедиться – мы смирим,
Царь – Мессия,
Мы, понятно, Третий Рим,
Не Россия,
Колосс с армией большой,
С вешкой прочной –
Любим Родину душой,
Но порочной!
Царь великим хочет стать
В русских порках –
Во дворцах готов блистать
И задворках,
Там, где бьёт слепая даль
В блуде плена -
Нам мерещится Версаль
Или Вена,
С подогревом водоём,
Без рогожи,
Заодно, славян спасём,
Мы же можем!
Мы же всех опередим,
Мы же с Богом –
На закланье отдадим
Русь с восторгом!
Не молись, но лбом ударь,
Выбей звенья!
Наш-то, наш-то Государь,
Загляденье,
К славе истая любовь –
Кто тут хает?
Царь, Отечества рабов,
Мир спасает!
Рать лежать осталась там
Скопом, кучей -
Расплатился по счетам
Смерд могучий!
Соберёт дьячок оброк
До обеда –
Поражение не впрок
И победа!
Потеряла след молва
Между кочек,
Нам спалённая Москва –
Костерочек,
А разбитые полки –
Так, потери!
Есть в России мужики
В русской Вере,
Страстны в Истине своей –
В этом проба,
Нарожает сыновей
Мать–Утроба,
Вновь по русской целине
Понесёмся –
Мы за грека на войне
С турком бьёмся!
Сохраняют мощь и стать
Гренадеры –
Всех торопимся спасать
Ради Веры!
А в созвездии Палат
Ножки сучат –
Нас не учит смертный ад,
Грех не учит!
Где кровавые рубли –
Там и планы,
Русской кровью загребли
Все каштаны!
Европейские дома
Вроде целы –
Пополняют закрома
И прицелы,
И металл умело гнут,
А не спину,
И копейки не дадут
Славянину,
А ударят по кости
Неприятно –
Хочешь, золотом плати,
Скажут внятно!
Мы ж – не пей российский квас
При салопе,
Что подумают о нас
Там, в Европе?
Надевай французский флёр
На морозе,
И подтяжки, как фурор
В жирной позе,
Топай скопом на паркет –
Мы же можем!
...Нынче правит Высший Свет,
А не Божий!
Роковой дворянский ряд
Входит в моду –
Вон, в салонах говорят
Про свободу,
Про родную борозду,
Чаще всуе,
И хранят свою узду
Крепостную!
И кричит про «Вольность» в срок
Знаменитость –
А живёте на оброк,
Ваша Сытость?
На кровавые рубли
И мозоли?
Ах, как мало Натали
В вашей доле!
Ей развлечься, не рожать,
Что стреножить?
...Раб копеечки стяжать
В поле сможет,
Вы ж в салонной пустоте
Их потратить!
Повисели на Кресте?
Может, хватит?
Много бреда без идей –
Бес накатит,
Вам Сенатских площадей,
Может, хватит?
Хватит Родину корить,
Глядя сыто,
Если правду говорить –
Вы элита!
Вот и стройте честный лад,
Пустомели,
Вам же нужен маскарад
И дуэли,
Вам бы бросить Русь на слом,
Вам бы драться,
Да за ломберным столом
Наиграться,
Принести гнилую плоть
Ночью к даме,
Да Отчизну-Мать пороть
Шомполами!
Нет решений в головах –
Время сбилось,
Каша в русских головах
Не сварилась,
Не срослась родная боль –
Крик не кончен!
Вам же собственный мозоль
Дорог очень,
Дорог личный теремок
В сонме важных!
...Не запрёте на замок
Суд присяжных!
Никому несдобровать,
Веря ложно!
...Грязно жить и мягко спать –
Невозможно!
Невозможен вечный зной,
Как ни бьёмся!
Мы Синопскою волной
Захлебнёмся,
В горле горечь ощутим
В час обновы,
Но Отечество простим,
Вас? Ну, что вы?
Все цветочки отцвели –
Мало ягод!
Вы Отечество вели
В бездну ада,
«Третий Рим» и та же спесь
В новой гамме –
Дух российский вышел весь
С батогами,
Покатился с грязных гор
Да в провалы,
И не смыли ваш позор
Адмиралы,
Кровь с камнями запеклась
До набата –
Русь Великою звалась,
Но когда-то!
Власть в Отечестве – гнильцо,
Не гадаем!
Напишите письмецо,
Чаадаев!
Герцен! В «Колокол» ударь,
Так, до стона -
Ты ж хотел, чтоб Государь
Был вне Трона!
Ты же Родину судил
В нервном кличе,
И кого ты разбудил
Для добычи,
Для кровавого ребра
И убора?
Есть! Готовы мастера
Не для спора,
А для тайной ворожбы
В тайном слове!
...Вот и царские гробы
Наготове.
Великий русский историк Василий Ключевский, говоря о времени Николая Первого, заметил, что «Европа перестала бояться Северного Колосса на крепостных ногах. Дворяне страшились крестьян, крестьянство злобилось на дворянство, то и другое не питало ни малейшего доверия к правительству, а правительство боялось обоих».
Так уж повелось на Руси, что крестьянин нужен для великих дел государевых, для войн или спасения Отечества в час годины. Замыслил Пётр Великий строить Пальмиру среди болот – построил:
О, что ни шаг, огромен круг
И слабость русских жил,
Но Град Великий – Петербург,
Я в топях заложил!
В нём будет камень и гранит,
В нём будет мой постой,
И Град сей будет знаменит
Судьбой и красотой!
И, второпях, среди болот,
В стихии вековой,
Я строил Русь и Русский Флот
Державною рукой!
Я поднимал трёхцветный стяг
Под громкий возглас – «Ах!»
...Как вся Пальмира на костях,
Так Русь на черепах!
Она, безумно-велика,
По ней кровавый след:
Копни лопатой в три штыка –
Отыщется скелет!
Наш на костях построен мир –
Заглох славянский плач,
И я – Отец и Бомбардир,
Я – Плотник и Палач!
Известно, что с окончанием войны с Наполеоном, Александр Первый своим Манифестом определил дворянству понесённые потери в ходе войны, а о крестьянах было сказано так: «Крестьяне, верный нам народ, да получат мзду свою от Бога». Такое отношение к своему народу – это не заблуждение, это – преступление:
Как вновь познать
Пути отца и деда
И как копнуть
Времён победный пласт?
У нас на всех
Великая Победа,
А персонально, знаем,
«Бог подаст!»
Пример в веках
Позорный обнаружен –
Народ наш там,
Где с кровью времена!
...Так повелось,
Что он России нужен,
Когда идёт
«Священная Война»!
На протяжении многих веков в нашем государстве шло постоянное оскорбление и унижение русской души. Унижение и оскорбление вечно продолжаться не могло! Русский философ Николай Бердяев в статье «Душа России» писал: «Нет предела смиренному терпению многострадального русского народа. Государственная власть всегда была внешним, а не внутренним принципом для русского народа. Она не из него созидалась, а приходила как бы извне, как жених приходит к невесте. И поэтому так часто власть производила впечатление иноземной, какого-то немецкого владычества. Русские радикалы и русские консерваторы одинаково думали, что «государство» - это «они», а не «мы».
Стоит ли удивляться, разбирая причины, приведшие Россию к 1917 году? Пожалуй, нет! Народ терпелив, но эксплуатация терпения чревата большими бедами! Остаётся только так сказать о русском народе:
Как бы нас возвратить
Без обид к незаконченной кладке,
Как бы Голосу Неба
Молитвенной сутью внимать,
Чтоб решились и мы
В деревенском, обычном порядке,
По бездонной Руси
Новь отцов до конца поднимать?
Чтобы нас не учил
Вороватый, глухой воевода,
Чтобы купол церковный
Старинные стены венчал,
Чтобы крик не толпы,
А возвышенный голос народа
По просторам Руси,
Наконец-то, вовсю зазвучал!
«Ну, и где ваш народ?» -
Говорит неслучайное эхо,
«Где ваш трезвый мужик,
Что к порядку наследному строг?»
Что сегодня народ,
Коль мечту убивает потеха,
Коль нужнее рабы
И важнее вожак-скоморох,
Коль пустые слова
Подменяют Державную Правду
Да пророчит с высот
Без конца красно-медный кимвал?
Ох, ты, Родина-Мать,
Ты привыкла к такому параду,
Где не красит салют,
А картечью разят наповал!
...Что читать-причитать и считать –
В том народная мода?
Как искать в темноте
За веками потерянный брод?
...Ох, как хочется верить,
Что на деле бывает Свобода,
А уставший мужик –
Это есть Настоящий Народ!
Русский религиозный философ, Иван Ильин писал «Русский народ был издревле поставлен в тяжёлые условия и имел трагическую историю. Расселённый на огромной равнине без естественных границ и без выхода к морю, теснимый отовсюду соседями, он должен был вести бесконечные оборонительные войны». К этому хотелось бы добавить одно, чтобы силой христианской идеи наконец-то русский народ обрёл своё счастье:
Впечатлениям – день, размышлениям – ночь,
Как же правду с неправдой непросто толочь,
Лучше всё же зерно, не пустые слова,
Только где отыскать в Судный Час жернова?
Где былая мечта и крутой косогор?
Где ступени времён для державных опор?
Где отец-мукомол? Где мудрец с бородой?
Замостили века путь-дорогу бедой,
Не пройти, не найти утонувшую гать,
Видно, дело отцов не дано сберегать!
Там, где тополь седой, надломилась скамья,
Год от года, увы, не мудрей сыновья!
Почернела соха, затуманилась высь,
Может быть, мы навек от отцов отреклись?
Может, знаем судьбу и дела наперёд?
Может, Богом дано, мы - прозревший народ?
Может, нас не взяла роковая печать,
И за злые дела, что? Не нам отвечать?
Нет крылатых богов и библейских страниц,
И прощения нет средь стальных колесниц?
...Необъятен простор, обмелела река,
И летят мимо нас без дождей облака!
Подойду, посижу у лачуги своей,
И с тоской провожу в дальний путь суховей!
Но однажды в жару соберётся гроза –
Будет дождь, будет град, а потом бирюза!
Я услышу к утру соловьиную трель,
Голос сытых детей и пастушью свирель!
И ещё. Только свободный, неуниженный и не смирённый народ церковными иерархам и властью, при авторитетном, честном и жёстком руководителе , будет служить Отечеству и не будет рушить государственность. Такое к 1917 году не случилось.