латунь в серебре, бронза, старая медь:
тысячи мёртвых зеркал
больше не ластятся к небу,
следя лета исход.
птица, взлетев,
видит под крыльями
столько прозрачного льда,
что скользит по нему в невесомость
слова «пора!»
и исчезает -
там же, откуда сгибаются складки ландшафта,
соединяя дороги,
и у встречных светлеют зрачки
от коттаба – в этих оплывшие свечи,
в тех – прочерки стай…
строгие женщины
молча проносят в потирах
глаза Джиневры де Бенчи.
но той, в синем хиджабе, можно
улыбкой шепнуть:
здравствуй, Мария!