Огромный красных гладиолусов букет
ее встречал.
Ни глаз его за ним не видно было, ни лица.
Один вокзал.
Потом поблекла и исчезла в нем сама,
как исчезают незабудки в розовых кустах.
Их город подавил и превратил в теней
на сером фоне стен и посиневших чувств.
И на вопрос «Куда пойдем?» - ответила,
- К Поэту, что на площади Искусств.
Над крышами висели мрачно тучи. Позже
прорвались иглами дождя,
пронзая спины убегающих прохожих .
Нелепый красных гладиолусов букет
летит из рук на мокрый постамент.
На нем Поэт.
Рукою правой дождевые капли собирал он ,
а левою искал платок в кармане,
желая утереть свой лоб.
Он Аникишина ругал последними словами,
(А это он любил и мог!)
тот не додумался дать в руки ему зонт.
И рядом эти двое без зонта стояли
под проливным дождем,
субстанцию своих страстей пытали:
остынет или возгорит огнем.
А город накрывался тающим Монбланом,
грозили наводнением каналы
и пробегали ноги под зонтами.
Октябрь был как всегда
к любви жесток и зол.
Поэт не выдержал и спрыгнув с пьедестала,
вскричал:
«Ты, юный идиот,
не видишь разве, что она промокла и устала,
еще немного и помрет?!
Веди ее скорей куда-нибудь в тепло,
там за углом у Вольфа с Беранже
кондитерская есть на Невском
Купи ей пунш и бланманже.
Но не веди к Дюме,
где от пустых повес и холостых гуляк
и муторно,и тесно!
И кухня тоже там не ах!»
Сказал Поэт. И водрузил себя на место.
Опомнившись от изумленья, пара
попятилась сначала,
и поплелась рука в руке по Итальянской, а потом
свернула и исчезла у канала,
так, словно пролилась дождем.
А тот всё лил и лил.
Вода текла рекой по голове, плечам и сюртуку,
не памятник он будто, а фонтан.
Вдруг мокрый голубь сел
на руку правую Поэта,
попил с ладони, тяжело взлетел
и, рассекая дождь, рванул
к Пассажу в поисках зонта.
P.S. О тех двоих еще два слова
История проста.
Юнец для милой
был на все готовый,
повел подругу к Беранже
но заблудился волею небес,
попал к Дюме, а там сидел Дантес!