Гл. 8 1 марта 1881 года

Николай Гульнев
    «Император  Александр  Второй  лежал  на  диване  у  стола.  Он  был  в  бессознательном  состоянии.  Три  доктора  были  около  него,  но  было  очевидно,  что  Государя  нельзя  было  спасти.  Ему  оставалось   несколько  минут  жизни.  Вид  его  был  ужасен:  его  правая  нога  была  оторвана,  левая  разбита,  бесчисленные  раны  покрывали  лицо  и  голову.  Один  глаз  был  закрыт,  другой – смотрел  без  всякого  выражения.  Я  нашёл  Цесаревича  по  широким  плечам:   он  стоял  у  окна.  Княгиня  Юрьевская  вбежала  полуодетая.  Она  упала  навзничь  на  тело  царя,  покрывая  его  руки  поцелуями  и  крича:  «Саша!  Саша!»  Это  было  невыносимо.  Великие   княгини  разрыдались.  Агония  продолжалась  сорок  пять  минут.  Прибывший  градоначальник  сделал  подробный  рапорт  о  происшедшей  трагедии.Первая  бомба  убила  двух  прохожих  и  ранила  казачьего  офицера.  Император  вышел  из  экипажа  невредим.  Кучер  умолял  его  вернуться  боковыми  улицами  обратно  во  Дворец,  но  Государь  начал  оказывать  помощь  раненым.  В  это  время  какой-то  незнакомец,  который  стоял  на  углу,  бросил  вторую  бомбу  под  ноги  Государю».
       Это  строки  из  воспоминаний  Великого   Князя  Александра  Михайловича.  Незнакомец,  который  бросил  бомбу  под  ноги  Александру  Второму  и  тем  самым  решил  его  участь,  был  26  летний  террорист  Игнат  Гриневицкий,  народоволец.  Он  и   сам  погиб  от  взрыва  этой  же  бомбы.
        На  Александра  Второго  шла  своеобразная  «охота»,  как  на  зайца.  Отличие  было  одно - Александр  Второй  не  берёгся,  не  прятался  и  не  убегал.  Вопрос  убийства  Александра  Второго  был  вопрос  времени.  На  восьмой  попытке  покушения  Александр  Второй  был  убит.
        До  этого  Дмитрий  Каракозов  4  апреля  1866  года  попытался  выстрелить  в  Александра  Второго  у  входа  в  Летний  Сад,  чему  помешал  случайный  крестьянин.  Зимой  1880  года  сильный  взрыв  потряс  покои  Зимнего  Дворца,  при  этом  были  убиты  и  ранены  40  офицеров  и  солдат  лейб-гвардии  Финляндского  полка.  Неточность  закладки  взрывчатых  веществ  спасли  покои  Александра  Второго  от  разрушения  и  его  смерти.  Покушение  на  Государя  устроил  30-летний  Андрей  Желябов,  из  крестьян.  Позже  повешен.  Была  ещё  29-летняя  Вера  Засулич,  покушавшаяся  на  жизнь  петербургского  градоначальника  Трепова.  Засулич  была  оправдана  судом  присяжных.  Вот  такая  демократия.
        Так  что  же  происходило?  Откуда  они,  бесовские  судьи,  и  кто  дал  им  право  решать  судьбы  людей  без  суда  и  следствия? 

Бить,  губить – не  значит  жить
У  острога!
Вам  назначено  вершить
Суд  за  Бога?
Аль  решает у  родства
Голос  братства?
Есть  наместник  бесовства –
Святотатства?
Аль  у  отческих  годин
Правит  мститель?
Есть  судья  и  господин,
И  вершитель?
Как  с  каноном – «Не  убий!»
Дух  острожный?
Или  вами  правит  змий
Придорожный?
Может,  вашей  нет  вины
В  сути  оной?
Вы  же  все  окрещены
Пред  Иконой,
Перед  старым  алтарём –
Водосвятьем!
Бог  не  с  вами,  а  с  Царём
И  Распятьем,
Бог  с  народом  всякий  год –
Век  хлопочет,
Если  сам  того  народ
Сильно  хочет!
Есть  у  вас  своя  семья –
Кто  прославит?
Подколодная  змея
Вами  правит,
Направляет  грешный  бег
К  цели  метко,
Без  нужды  вам  оберег
Дня  и  предка,
И  высокие  слова
Из  Писаний –
Есть,  как  видно,  голова
Не  для  знаний,
Не  для  истин  прописных
С  добротою,
А  для  умыслов  лихих
За  верстою!
Не  прозреть  вам  никогда
В  мире  зрячих,
В  мире  честного  труда
И  подьячих,
В  мире  добрых  ворожей –
Век  не  гневен!
В  мире  доблестных  мужей
И  царевен,
В  мире  сказок  и  молвы,
Там – где  ясно!
Родились  напрасно  вы,
Ох,  напрасно!
Вы – осот  или  пырей,
В  ноготь  спица,
Вам  и  слёзы  матерей,
Как  водица,
Вам  и  Божеский  алтарь –
Так,  позывы!
...Правит  Русский  Государь,
А  не  взрывы,
Не  бесовская  толпа
И  не  мода –
Сила  зверская  тупа,
Как  колода,
Как  прогнившее  бревно
Над  болотом -
Вам-то  видно  всё  одно,
Обормотам!
Есть  ли  в  поле  огород,
Есть  ли  грядка?
Целью  вашей - есть  разброд
Для  порядка!
В  Шлиссельбург?  Потом  в  острог?
Позже  в  пламя?
Нет!  С  народом  всё  же  Бог,
А  не  с  вами!
Вы – бесовская  труха,
Эхо  знает,
Вам  Россия  потроха
Опростает,
Или  вилами  воздаст
Для  показа,
Вы – безумных  дурней  пласт,
Вы – зараза,
Вы – холера  и  чума,
Вы – завеса!
Жаль,  рождают  терема
Часто   беса,
Робеспьеровский  узор,
Всё,  что  клято -
Вам  картечный  приговор
У  Сената!
Как,  развратные  умы,
Не  устали?
Может  быть,  счастливей  мы
С  вами стали?
Есть  замес  и  закрома,
Живность-птица?
...Бить – не  надобно  ума,
Ум – смириться!
Не  кричать,  не  обвинять
И  не  драться,
А  Отечество  понять –
Разобраться,
Руки  к  облаку  воздев,
В  бездне  зноя!
...Орлеанских  мало  дев,
Тут  иное!
Пусть  потомки  разберут
В  русской  сини –
Кто  тут  Занд,  а  кто  тут  Брут,
Кто  Тарквиний?
Кто  подсуден?  Кто  судья?
Кто  присяжный?
В  гневном  кличе  «Я!»  да  «Я!» -
Глас  бумажный!
Глас  бакунинской  среды,
Тот,  что  мнится!
...Не  хватает  череды,
Чтоб  лечиться,
Чтоб  заблудшего  лечить
Дни  и  ночки,
И  больного  отличить
В  теремочке!
Слишком  множество  оков
И  стенаний,
Вот  и  много  дураков
В  чреве  знаний!
И  идёт  на  Бога  рать
С  гневом  грозно –
Видно,  Господу  смирять
Слишком  поздно,
Слишком  поздно,  коль  узда,
Слишком  вольны –
И  рабы,  и  господа
Недовольны!
И  покой  не  обрести
У  нароста,
Но  виновного  найти
Слишком  просто,
Просто  выкриком  зажечь
Пук  соломы -
Слишком  много  значит  смерч
В  буреломы,
Слишком  мал  небесный  шар
К  нашим  меркам!
...Посчитали  мы  пожар
Фейерверком!

       Сенатский  бунт – это  не  революция.  Революционный  плод  в  России  стал,  как  ни  странно,  созревать  с  отменой  крепостного  права.  Опоздание  с  реформами  ускорило  созревание  революционного  плода.  Как  ни  странно,  народничество,  идеология  разночинной   интеллигенции,  и  возникло  с  отменой  крепостного  права.  Можно  обвинять  в  этом  родоначальников  народничества,  таких,  как  Герцен,  Чернышевский,  и  его  идеологов – теоретика  анархизма  Михаила  Бакунина  или  Петра  Лаврова,  но  сама  правящая  династия,  отвлекая  огромные  ресурсы  на  ненужные  войны,  ослабляла  государство  и  откладывала  реформу  на  потом,  порождая  революционные  течения.
       Опять  же,  после  реформы  февраля  1861  года  непримиримые  течения  западников  и  славянофилов  нашли  точки  соприкосновения – они  превращались  в  либералов.  Либеральная  интеллигенция,  имевшая  влияние  на  умы  подрастающего  поколения,  становилась  более  опасной  силой  для  правящей   династии,  чем  дворяне-декабристы.  Семена  Великой  Французской  революции  прорастали  в  России  чертополохом.
Запретами,  жандармскими  наскоками,  тотальной  цензурой  и  казнями  успокоить  проснувшуюся  Россию  было  уже  невозможно.  Старая,   самодержавная  Россия  ещё   была  сильна.  Она  была  ещё  способна  победить  внешнего  врага  и  играть  значительную  международную  роль,  но  усмирить  либеральные  и  демократические  течения  уже  была  не  способна.  Задача  государства  отныне   была  в  одном – не  допустить  столкновения  старой,  самодержавной  России  с  новой,  либеральной  Россией,  лелеявшей  робкие  почки  русской  демократии.  С  этой  задачей  самодержавная  Россия  уже  не  могла  справиться.
           Русские  философы  и  историки  напишут  тома,  объясняя  причины  скатывания  России  к  бунтам  и  революциям,  но  многое  ещё  нами  не  понято  и  не  осмысленно:

Мы  разберём  потом -
«Кто  виноват?!»
Но  не  поймём –
К  чему  такая  трата?
...В  безумии
Приветствуем  набат
Под  вечностью
Созвездия  Азарта!
Живых  и  мёртвых
Можем  потрясти,
Расплавить  медь  тугую
Для  картечи –
Прости  за  всё  нас,
Родина,  прости,
Прости,  Господь,
За  пламенные  речи,
За  буйный  клич –
«Романовых – долой!»
За  выстрел,
Что  Монарха  озадачит,
За  то,  что  есть  в  России
Чёрный  слой,
Который  в  смуту
Так  премного  значит!
Гуляй  бездумно
С  выкриком – «Даёшь!»
Без  бранных слов
Бравада – пережиток,
О,  как  легко
Посеять  в  душах  ложь,
Когда  в  России
Керенских  избыток,
Когда  без  счёта
Планов  и  идей,
Когда  без  права
Каждый  первый – правый!
...Кровавые  ладони
Площадей
И  Спас  на  месте
С  Истиной  кровавой!

   На  месте  убийства  Государя-Освободителя  на  следующий  день  была  возведена  временная  часовня.  Она  простояла  до  весны  1883  года.  Когда  из  губерний  стали  поступать  пожертвования  на  возведение  на  этом   месте  собора,  Александром  Третьим  был  объявлен  конкурс.  Выбрали  проект  архитектора  Альфреда  Парланда  и  настоятеля  Троицко-Сергиевой  пустыни  архимандрита  Игнатия.  Собор  строился  24  года – с  1883  года  по  1907  год.  Высота  собора – 81  метр,  символизирующая  год  убийства  Государя-Освободителя.  Собор  не  был  предназначен  для  массового  посещения.  В  нём  проводились  службы  в  память  Александра  Второго.  Другое  название  собора – Воскресения  Христова.
        Внутри  собора,  на  месте  убийства  Государя-Освободителя  установлен  покров.  Убийство  Государя – плата  от  безумцев.  Собор – память  от  благодарного  народа.  Всё  вместил  Собор –  и  память,  и  царские  грехи,  которые  за  него  замолят  живые:

Среди  дворцов
И  храмов  русских
Грехи  слезами
Не  излить -
Не  хватит
Ксений  Петербургских,
Чтоб  грех  наследный
Замолить!
Тут  в  судный  час,
Пожалуй,  впору,
Иная
Божеская  высь –
Иди  к  Казанскому
Собору
Ислёзно,  искренне
Молись!
Цени 
Небесные  услуги
И  знай,  что  так
Заведено –
Поверь,  в  Петровском
Петербурге
Жить  по-другому
Не  дано!
Одна  небесная
Дорога
Ведёт  упрямо
И  легко!
...Где  Крест,  покажется,
До  Бога,
В  урочный  час
Недалеко!