http://www.stihi.ru/2018/09/21/2696
______________________________
ПОПУТЧИЦА. Глава 10: ГОРОД МАЛЕНЬКИЙ
На тульской развязке Греков ушёл направо, и Алёна, очевидно, неплохо знавшая дорогу, слегка встревожилась:
— Э-э, дядя Вова, ты куда?! Мы в Тулу не едем!
— Не «едем», а «идём», — машинально поправил тот, и успокоил: — «Не едем», «не едем» в Тулу. В другой город. — И забравшись на «лепесток», повернул фуру в противоположную сторону.
— В какой-такой другой? Нам в Воронеж надо, забыл, ага?
— Ночь скоро, а до Воронежа ещё триста пятьдесят вёрст пилить. Ночевать будем.
— А что, на трассе места мало?
— Зачем на спальнике валяться, если можно на перине, — улыбнулся Владимир. — К тому же, куда я тебя дену? На седушках, что ли, спать станешь?
— И кто же это там тебе перину приготовил? — язвительно поинтересовалась девушка. — Какая-нибудь одинокая старушка лет сорока, ага? Тогда я, чур, всё-таки в кабине буду спать!
— Старушка, — улыбаясь, подтвердил Греков. — Бабушка здесь у меня живёт. Ты же хотела о детстве моём узнать, так тут я смогу даже показать кое-что, а не только рассказать. Заозёрное наше не смогу, оно совсем в других краях, а Городенск мой, в котором почти четверть этого самого детства прошло, скоро увидишь.
— Бабушка?! Да ладно! У такого взрослого дядьки бабушка? Сколько же ей лет? Сто?
— Девяносто пять.
— Ух ты! Здорово! А моя бабушка совсем молодая, ей всего шестьдесят три года, она маму родила в двадцать один. И мама меня в двадцать один тоже, ага, — зачем-то добавила она.
…На узенькой Советской улице, упирающейся в глубокий овраг, шестнадцатиметровая фура едва уместилась. Убедившись, что слева осталось достаточно места, чтобы проехать на легковой машине, Греков заглушил мотор и зна́ком велел попутчице вылезать.
— Ехали мы, ехали, ехали мы, ехали, ехали мы, ехали, и наконец… приехали! — пробормотал он под нос.
— Что? — не поняла Алёна.
— Да так, традиционная формула прибытия.
Повернув рычаг знакомо клацнувшей щеколды, на которую запиралась калитка почерневшего дощатого забора, Греков со скрипом отворил её и пропустил девушку вперёд.
— Ну, заходи, красна девица. Много честно;го народа в этих хоромах побывало, а такие гости впервые.
— Что это ты на каком языке заговорил? — удивилась гостья.
— На каком?
— Ну… на сказочном. И вообще всё здесь такое… сказочное!
— Сказочное? — засмеялся Греков. — Будут и сказки, подожди немножко.
Он поднялся на крылечко и громко постучал в дощатую некрашеную дверь. После уже давно привычного ожидания в сенях послышалось знакомое шарканье стареньких бот, и послышался голос:
— Кто там?
— Володя!
— Какой Володя?
— Внук твой, баб-Аня!
— Ой, миленький… — загрохотал ключ в скважине старого, давно не мазаного замка, и в проёме показалась невысокая старушка в застиранном ситцевом халате. — А я и не ждала тебя так рано! Не август же ещё…
Объятия, слёзы радости, наконец, повторявшийся из раза в раз пронизанный надеждой вопрос:
— А кто ещё?
Греков подтолкнул Алёну поближе и сообщил:
— Ещё Алёна, попутчица моя.
— Это хорошо, — констатировала бабушка, пытаясь рассмотреть девушку плохо видящими глазами. — Ну, проходите в дом, ребята!
Нагнувшись к уху спутника, Алёна поинтересовалась:
— А как бабушку по-отчеству?
— Что говоришь? — немедля переспросила та, плохо слышавшая, но неизменно уверенная, что любое сказанное слово обращено именно к ней.
— Алёна спрашивает, как ей тебя называть, — громко «перевёл» Владимир.
— Анна Васильевна. А можешь называть меня просто «бабушка».
— Хорошо, бабушка! — отозвалась не страдающая излишними комплексами девушка.
— Прабабушка, — вполголоса пошутил Греков. — Раз уж ты временно моя дочка.
Покуда согревался настоящий тульский самовар – один из семи, бывших у бабушки в доме, Греков накрывал на стол к чаепитию, Алёна, быстро сориентировавшаяся в незнакомом доме, ему помогала. Бабушка праздно сидела возле стола, счастливая от появления нежданных гостей и невероятно довольная тем, что можно вот так, просто сидеть и смотреть, как всё делается вокруг неё и для неё, в первую очередь.
Среди многочисленных чашек, беспорядочно расставленных в старинном буфете, не было даже двух одинаковых. Владимимир взял себе любимую, чёрную с золотым ободком и бородовыми розочками; Алёна «смартышничала», выбрав для себя похожую, с розовыми розочками и поменьше размером.
Бабушка мало что поняла из рассказа внука о том, как он очутился здесь на месяц раньше обычного срока, но ей это было и не нужно. В любое время она рада была гостям, появлявшихся в её доме не столь уж часто…
Выпив после чая немножко «Боровинки» – сладкой и некрепкой настойки, без дегустации которой многие годы не обходился ни один приезд в Городенск, Греков слегка расслабился, вовсю благодушничал и балагурил, а когда Алёна, уже одна, убрала со стола, предложил пройтись по городку.
— Про эту часть моего детства я тебе не рассказывал, но сама кое-что увидишь.
Собственно говоря, чтобы повидать места, где прошла едва ли не четверть детства, времени потребовалось совсем немного. Они прошлись вдоль коротенькой Советской, обогнули квартал таких же маленьких одиночных домишек по краю Моржовки – глубокого сухого оврага, побывали в нескольких памятных уголках, спустились по извилистой пыльной тропке к речке… На обратном пути Греков подвёл спутницу к колокольне самой высокой церкви городка.
— Знакомься, это Никола, — сообщил он. — Вот, всё, что от неё осталось… Если хочешь, можем забраться наверх, оттуда весь городок как на ладони.
— Хочу, ага! — немедленно отозвалась та, и Владимир повёл её по изгибающемуся в могучей стене ходу, почти тёмному, едва освещённому редкими крохотными окошками, сквозь которые городок открывался всё шире и шире…
На площадке звонницы Владимир, переполненный эмоциями от приезда на вторую свою малую родину, вдруг закричал вниз гомко и пронзительно:
— Ураааа!!! Я снова здесь!!!
И эхо из-за речки ответило ему негромко:
— Здееесь…
Тактично выдержав паузу, Алёна не удержалась таки от ехидного комментария:
— Нифигасебе! А тебе точно сорок два года? Не двенадцать? И вообще, прежде я как-то иначе представляла себе директоров, пускай даже временно переквалифицировавшихся в дальнобойщиков.
— Как же? — с улыбкой поинтересовался Владимир.
— Ну… такие серьёзные, всегда хмурые дядьки. Правильные такие, ага. Очень взрослые!
— Значит, я какой-то «неправильный» директор! — весело констатировал Греков.
— А лет мне сейчас, пожалуй, действительно двенадцать. Ага, — ввернул он любимое Алёнино словечко. — Ну, пускай семнадцать. Знаешь, — добавил он уже совершенно серьёзно, — когда человеку удаётся хоть на самую чуточку окунуться в детство, годы не поспевают за ним, и остаются где-то на поверхности той взрослой жизни, и их сносит течением, и когда, всё же, приходится возвращаться туда, какая-то малая малость их исчезает бесследно, и ты становишься как бы моложе на эту самую малую малость. И чем чаще и надольше удаётся вернуться в прошлое, тем легче нести на себе бремя лет, так вот происходит, если умеешь это и желаешь этого.
Спускались молча, немного слов было сказано и по дороге к дому.
Во дворике, отыскав за крыльцом ржавую лопату, Владимир повёл Алёну мимо
разрушенного сарая из тёсаного известняка в сад. Пробираться по нему, напрочь заросшему крапивой, репейником и прочими могучими сорняками, как и в прежние годы, было непросто, приходилось буквально прорубать сквозь дебри узкую тропинку. Алёна плелась следом, изредка то срывая с веток яблоко или сливу, то нагибаясь за багровеющим внизу барбарисом.
Шагов через сорок заросли стали реже, и они выбрались на свободную от фруктовых деревьев полянку, в самом углу которой, возле напрочь сгнившего забора, упирался в небо могучий дуб с навеки вросшей в тело старинной ржавой цепью.
— Ну что, как тебе наш дуб? Впечатляет? — горделиво спросил Владимир, словно сам сажал его лет триста назад.
Алёна вежливо кивнула, однако по всему было заметно, что впечатлена она не очень.
— Что, побольше видала? — удивлённо спросил спутник.
— Побольше нет, а вот почти такой же видела много-много раз, почти с самого детства.
— Вот как? Где же такой растёт? У меня лично всего лишь один ещё такой же знакомый дуб, других не доводилось видеть.
— Это где же?
— В Лукоморье. Только тут цепь ржавая, а там златая. И котов здесь давным-давно уже нет…
— А-а! Не-е, мой настоящий. В нашем дворике растёт, ну, где мы с мамой живём.
— Правда? Интересно было бы познакомиться! С дубом, — уточнил Греков.
— Я так и поняла, — улыбнулась Алёна.
Продолжение следует.
___________________________________________
Глава 11: http://www.stihi.ru/2018/09/21/2755