Глава 10: http://www.stihi.ru/2018/09/21/2718
______________________________
ПОПУТЧИЦА. Глава 11: СТАРАЯ СКАЗКА НА НОВЫЙ ЛАД
Часов в десять вечера Греков велел собираться ко сну.
— На какой кровати будешь спать? Там, за шкафом, бабушкина, а эти две свободные. Выбирай.
— А ты на какой?
— Я ни на какой. Я буду, как обычно, на полу, на перине.
— Ух ты! Класс! Я тоже хочу на полу на перине, ага.
— Ну, не вопрос! Перин в доме хватает.
Притащив с притулившейся за печкой узенькой кроватки огромную перину, Владимир бросил её в угол, вторую, столь же необъятную, расстелил в другом. Лежбища разгораживал стол со свешенной едва не до самого пола пёстрой клеёнкой.
— Холодно́ на полу-то, ребята! — встряла бабушка. — Укладывайтесь на кроватях.
— Не замёрзнем, баб-Ань, — заверил Греков.
— Ну, так, дак так, перетакивать не будем, — покорно согласилась та.
«Путешественники» устроились быстро, бабушка долго ворочалась на своей высокой старинной кровати, наконец, спросила:
— Ребята, сказку рассказывать?
— Конечно! — немедленно откликнулся Владимир. — В Городенске, да без сказки?!
— Какую хотите? Про Али-Бабу, про Солдата, про грибы?
Греков хотел было «заказать» про грибы – ему нравилась не столько сама сказка, сколько то, как бабушка устами персонажа произносила само это слово – нараспев, с уморительной интонацией: ГРЫБЫЫЫ!!! – но Алёна опередила его:
— Про Солдата!
— Про Солдата? Добро. Ну, слушайте:
«Жил-был солдат. И звали его… Владимир. Володечка. И служил он в войске у царя. Да не в простом войске, а самом что ни на есть гвардейском. Да ещё и не просто гвардейском, а особом, в котором солдаты на битвы в летучих кораблях отправляются, да на врага прямо с неба спрыгивают.
Когда забрали Володечку на службу, был он совсем-совсем молоденький. Даже усы ещё только-только начинали расти. А когда прослужил он дважды по десять да ещё один год, стал совсем-совсем взрослый, даже старенький. Старичок стал, почти дедушка – седой совсем… До капрала дослужился. И оставалось ему лямку тянуть солдатскую недолго – всего четыре года, потому что в армию забирали в те далёкие времена на двадцать пять лет.
Раз отличился Солдат на ученьях – стрелял дюже метко да штыком колол весьма лихо. И отпустил его за это Генерал на побывку, навестить родную сторонушку. А там у Солдата дочка была, Алёнушка, да только не видал он её никогда, потому что родилась она уже после того, как отец её на службу ушёл.
Взвалил Солдат на плечи свой тяжёлый ранец, и отправился в путь-дорожку. Шёл-шёл, целый день шёл, а когда стемнело, добрался до деревни, постучался в крайнюю избу и попросился у одной старушки на ночлег. Та пустила его, но сказала:
— Только вот что, служивый: ночевать ночуй, а вот попотчевать тебя нечем. Бедно живу, ни мучицы, ни крупиночки в избе нету.
— Эко дело! — бодро отвечает Солдат. — Нам не привыкать с пустым брюхом спать ложиться! А то вот что: давай, я сейчас сам что-нибудь сготовлю, похлёбку аль там кашу…
— Да из чего ж ты сваришь-то, нетути ж ничего, говорю!
— Ан не беда! Водица в колодце найдётся? Пара полешек, чтоб огонь развети, сыщется? А эвон, гляжу, топор в подклети без дела валяется, из него и сварю кушанье!
Удивилась хозяйка, но перечить не стала; притащила бадейку воды, затопила печь, и подала топор Солдату.
Тот быстренько его в чугунок опустил, водицы налил, и давай варить! Варил-варил, ложку взял деревянную, расписную, попробовал:
— Эх, — говорит, — славная похлёбка получается! Подсолить бы малость, вообще скуснятина была бы! Нет ли у тебя сольцы щепотки?
— Ну, сольцы-то уж сыщу малость.
Принесла старушка пригоршню соли, а с нею вместе и пару луковиц.
— Положи-ка, — говорит, — сынок, и лучку заодно, оно ещё скуснее будет.
Покрошил Солдат в чугунок луку, а хозяйка из погреба картошечки да капустки достала да подаёт ему:
— Гляжу, отощал ты на казённых-то харчах, солдатик; накось, добавь и овощёв туда, погуще получится.
Постояла малость, и снова нырь в погреб, приволокла сала шматок да маслица плошку:
— А покидай-ка и это в горшок, а то с одного топора какой навар! Скудно емши, силушку-то растеряешь, как же отчизну нашу защищать станешь?»
…Греков в полудрёме слушал размеренный голос бабушки с характерным южным хгыканьем, и невольно улыбался: множество раз вот так, засыпая на мягкой перине, слышал он эту старую-престарую сказку, и новая её версия, придуманная бабушкой, давно уже не нова была, но вот «дочка Алёнушка» появилась в ней впервые. Видать, очень уж понравилась бабушке его попутчица, раз сходу её в свою сказку включила.
Покуда сказочная старушка приносила из сеней крынку со сметаной, нахваливала получившееся варево, сокрушалась по поводу того, что топор не доварился, и угощала солдата молоком с пирогами, Греков вспоминал, как впервые услышал эту сказку в переделанном виде, почти двадцать два года назад, когда завернул в городок своего детства, идя в первый свой рейс по Воронежке. Именно тогда картошечка с салом и прочие припасы попали в чугунок не благодаря хитрости солдата, а по доброй воле хозяйки, пожалевшей солдатика-защитника Родины…
«…А как поужинали они, старушка баньку затопила, да Солдата попариться отправила. А когда вернулся он, налила кваску ковшик, а потом они и спать улеглись…»
— Не спите, ребята? — окликнула бабушка.
— Слушаем! — хором отозвались притишие было Греков и Алёна.
— Ну, слушайте дальше:
«Только задрёмывать начали, вдруг слышат – набат над селом!
Вскочил Солдат, выскочил на улицу. А там народ толпится, шумит, галдит, причитает.
— Что стряслось?! — спрашивает.
— Эх, служивый! — отвечают, — царь-батюшка войну объявил басурманам окаянным!
Что Солдату делать? Какая уж тут побывка, коли сотоварищи на битву отправляются!
Вернулся Солдат в избу, закинул за плечи ранец, поблагодарил старуху за хлеб-соль.
А та, как услыхала, что тот обратно в свой полк собрался идти, да на войну отправляться, быстренько собрала ему пшенца, да сальца, да лучку с картошечкой, а после подала топор, из которого Солдат похлёбку варил, и молвила:
— Возьми его с собой, сынок, авось когда-нибудь сгодится. Это не простой топор, его прапрадед мой сковал, а он кузнец был знатный, не только топоры, но и мечи-кладенцы булатные в своей кузне делал…
Перекрестила старуха Солдата, расцеловала, и пошёл тот по дороге, откуда вчера притопал. Вернулся в полк, а там как раз солдатики на ковры-самолёты усаживаются, в страну Басурманию лететь собираются. И Солдат с ними отправился.
А враги-то оказались и впрямь нехристи окаянные – бородатые да немытые, и говорили не по-нашему, да злобные и кровожадные были, аки змеи-горынычи аль людоеды какие, и дух от них шёл дюже смердючий. Так и звались они – «ду́хи».
Не раз Солдат на битву с духами этими ходил, немало сотоварищей в сечах тех свои буйны головушки сложили да в железных домовинах в родную сторонушку отправились, но Солдат словно заговорённый был: хотя дважды и подстрелили его басурмане, да раз осколок от ядра словил, но всё несильно, не тяжко.
Но вот в одной битве закончились у Солдата и у его товарищей порох и пули, шипко уж много врагов понавалилось, долго стрелять пришлось; и поручика шрапнелью убило, и ещё многих.
Примкнул Солдат штык к ружью, да стал колоть супостатов. Но тут и штык сломался. Прикладом стал крушить вражье отродье, а тут и приклад в щепки!
Окружили враги воинов, смотрят злорадно, гогочут: ага, мол, смертушка ваша пришла!
Выхватил тогда Солдат топор, что старушка ему дала, да заорал во всю мочь:
— А ну, за мной, брату́шки! Не посрамим киверов наших голубых да мундиров гвардейских!!! — и кинулись вослед за ним солдатушки на басурман, да как начал Солдат топором своим рубить вражьи головы! Едва ли не целую дюжину посрубал, а тут и подмога подоспела, и остальные супостаты разбежались в страхе.
Выстроил после битвы Генерал своих солдат, которые в живых остались, да похвалил за храбрость да отвагу ихнюю, да каждому на грудь медаль за удаль самолично повесил, а Солдату вручил крест алый пятиконечный и назначил его старшим капралом над всеми капралами. И спросил:
— А поведай-ка мне, сынок, отчего так славно бился ты? Откуда силушка в тебе взялась такая богатырская?
— Э-э, — Солдат отвечает, — ваше благородное превосходительство, это оттого, что накормила меня одна добрая старушка славной похлёбкой, ничего не пожалела, когда узнала, что на войну отправляюсь, отечество наше защищать. Да ещё топор мне подарила, который сродственник самому; мечу-кладенцу… Потому никаким врагам нас не одолеть, покуда народ своих солдат досыта кормит и добра своего для них не жалеет!»
Как нередко случалось и прежде, бабушка вдруг уснула, не досказав совсем чуть-чуть, но Греков и без того знал, чем окончится сказка: завершится вскоре у Солдата срок службы, и отправится он той же дорожкой на родину, и зайдёт к старушке, и поклонится ей в пояс за топор, а та скажет, что не он ей, а она ему в ноги должна поклониться за то, что на войне был, да живым вернулся…
Продолжение следует
________________________________________
Глава 12: http://www.stihi.ru/2018/09/21/2773