Казалось мне
Казалось мне – я умерла.
Шли мимо люди и летели
куда-то жизни и слова.
Белели хлёсткие метели
и лишь беззлобная вдова –
соседка с чёрными глазами –
кивала мне и чудесами
предновогодними жила.
Мимолётное
Куда ни повернусь, везде – Cыра` Земля,
и небо вкруг. Кружи`тся беспричинно
кленовый лист – зелёной сказки плоть.
Я покупаю лук, звучит «полёт шмеля»,
торговка старая кряхтит: с почином! –
бьёт денежкой товар.
Молчит Господь.
Акварельное
Я не считаю сентябри,
не жду декабрь и апрели…
Над морем синей акварели –
воздушные поводыри
забредивщих поэтов гонят
домой, к привычной суете.
Там крепкий гуж на хомуте
для скакуна или для пони,
там дух войны и детский смех,
там человек – «венец природы»,
там жив оксидом водорода
бездомный кот, тиран и снег.
Сон
Мне снилась жёлтая звезда
на наших рукавах,
безмолвно шли мы, в никуда,
с сынишкой, а в церквах
качались в такт колокола,
и поп крестился вслед.
Я там была и не была,
но нас там больше нет.
Память
Помню не мёд – над вереском
сонной пчелы полёт.
Помню, крошился вдребезги
серый, миражный лёд.
Время ломалось, с мёртвыми
в землю входило, вглубь,
в душу её, упёртое,
метило – приголубь.
Голубь летел над городом,
с ним и мой сын – пострел,
в белой рубашке с воротом.
Воздух бедой звенел,
словно монетой, брошенной
в банку с надёжным дном.
Катятся дни-горошины,
катятся за окном…
Память – земля без имени,
слой чернозёма чист.
Может быть, кто-то выменял
имя – на павший лист.