Наше счастье фатальное и больное, но жалеть-отпевать нас, прошу, не надо. Пусть под рёбрами что-то привычно ноет, пусть хрустит под ногами желтелым настом осень грустная, будто шаманов песни, сплин, такой себе липкий и постоянный. Мы чужие считаем ступени лестниц, понимаем невнятную ересь пьяных, птичий клёкот, стаккато дождя по крыше, мы читаем пророчества на ладонях. Наше странное счастье дано нам свыше, и течёт оно в венах святой водою.
На перронах следы, отраженья в лужах, проводами опутанные запястья. Листопад слов не сказанных тихо кружит, лунный луч обречён быть священной связью. Ночь проходит, на шрамах синеет корка, просыпаешься утром, прогнав туманы. Наше счастье останется сладко-горьким, недописанным, вымышленным романом. Колыбельная терпко к губам прилипнет, а на город смотреть почему-то больно. Это счастье не вытравить в сердце сплином, даже если оно предаёт обоих.