Получивший знанья и наследство,
Молодой философ и поэт,
Дабы приобщиться к жизни светской,
Едет в Мариинский на балет.
С темной тростью и в высокой шляпе
(Пережиток пушкинских времен).
Он знакомится в театре с дамой.
Дамой той философ покорен.
Белокура, ангельски-красива,
Губы улыбаются едва,
Высока, стройна, гибка как ива.
И к тому ж богатая вдова.
Дама приглашает его в ложу,
За руку берет его, потом,
Как и юноша, краснея тоже,
Без обиняков зовет в свой дом.
Дескать, там сегодня будет ужин,
Игры, танцы, комнатный крокет.
Там как раз поэт и будет нужен
Для философических бесед.
Юноша тот час же согласился,
Хоть уже темнели небеса.
Он, конечно, накрепко влюбился
В солнечные кудри и глаза.
Ночь спускалась на осенний город,
Петербург замерз уже слегка.
Наш философ опускает ворот
И проходит в дверь особняка.
Гости все уже собрались в зале.
"Что ж,- поэт подумал,- поглядим".
Вот уже к столу его позвали,
И хозяйка села рядом с ним.
Ужин превосходен. После - танцы.
Ближе к утру в зале меркнет свет.
Гости по местам своим садятся,
Наступает время для бесед.
И за разговором сонным, вялым,
Спор зашёл, лишь лунный свет погас:
Так каким бы из себя был Дьявол,
Если б был теперь одним из нас?
Наш философ распрямляет плечи,
Ничего ведь сложного здесь нет:
Он обучен философской речи
И он знает правильный ответ.
"Что же, господа, гадать здесь, право?
Нам писанья Церкви говорят:
Темнокожим должен быть Лукавый,
Кареглаз, уродлив и рогат!"
Вот уже разъехались все гости,
Скоро стихнет стук входных дверей.
Дама юношу в свои покои просит,
Устланные шкурами зверей.
Дама его крепко обнимает,
Но внезапно чувствует поэт,
Будто он сознание теряет,
И любви в объятиях тех нет.
Вот тебе за глупость наказанье:
Быть тебе одной из этих шкур.
Как пусты церковные писанья!
Знай, философ, Дьявол белокур.