Под ностальгическую попсу AC/DC,
так и не встретив ни Грея, ни Кая,
ты обживаешься в лесу генной тайнописи,
двадцать девятый год привыкая.
Под цветную копирку Тимати, Гуфа и Чейни,
мятыми и размётанными ночами,
ты всё пытаешься выведать предназначение,
а наверху молчание.
С утра ты выходишь – нарядненько, незамужненько
улыбаться глазам и ручищам,
узнающим тебя по тату и наушникам
за четыре отдельных тыщи.
За тобой, нарисованной – кладбище всамделишных,
загнанных и пристреленных гуманно.
А вечерами ты пьёшь мою водку, и делишься
новой главой потрёпанного романа.
Я подхихикиваю неумно и нелепо,
так и рождается новая рифмотня,
и ворох её упирается в молчаливое небо,
которому ни до тебя, ни до меня.
Но, покуда меняет века колобок на вертеле,
нам верить и жить, вопреки уходящей натуре.
Мы пьём, не чокаясь, за своё бессмертие,
и курим,
и курим.