Когда-то – так давно, что и не вспомнить даже, где тот ручей, он, может быть, лет сто назад усох, – пускали мы, мальчишки, кораблики бумажные и стопроцентно верили: встречать наступит срок. А дни летели быстрые – счастливые и горькие, и, как вода сквозь пальцы, легко текли года… Где вы, мои приятели, кем стали, Колька с Борькой, и в детство возвращаетесь хотя бы иногда?
Когда-нибудь, коль буду жив, дела свои заброшу я, и махану на родину, в воронежскую глубь, в невзрачный, неухоженный и пылью запорошенный, забытый Богом город, что памятен и люб. Он, может быть, простит меня, как маленькому некогда прощал поступки глупые, а сколько их? – бог весть, простит, когда я всё-таки, прорвавшись через некогда, через отложим, вскорости, сквозь суетную взвесь, такой же неприкаянный, придурочный, но с норовом, стихов две книжки тоненьких в подарок принесу, на привокзальной площади склоню седую голову, скажу слова повинные и уроню слезу.