Камыш
Востока пурпурного ложе,
темнеют бледные луга.
В тиши далёких гор тревожно
померкла облачная гать.
Венера кротко блещет в немых
зерцалах тенистой воды,
зефира где благое племя,
бегут сребристые бразды.
Сухой тростник шумит как плачет,
или таинственно поёт
о нашем с вами не иначе,
или о вечном и своём?
Ужель за облачным пределом
луна зажечься не вольна,
или русалка нарадела
своё отпеть траве без сна?
Со дна в неутолимой скорби
горят влюблённые глаза.
Тростник возмездья час торопит:
гряди, слиянья душ гроза,
пролейся жаждам в этом мире,
подай бессмертия с руки:
трава слагает панегирик
любви, что смерти вопреки.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Тръстика
От изток морав здрач припада
тъмнеят бледни равнини,
загасват облачни грамади,
мълчат далечни планини.
Вечерницата кротко блика
им неми сенчести води,
по тъмна люшната тръстика
пробягват сребърни бразди.
Шумят стебла и листи сухи
на своя таинствен език,
шумят, разменят думи глухи
с неуловим огледан лик.
Дали зад облачни предели
виси запалена луна,
или русалка звездочела
огря от призрачна страна?
Шумят стебла и листи, пеят,
неземна цевница звучи,
в подводно дъно тъжно греят
две мъртви влюбени очи.
Шуми полюшната тръстика,
шуми, шуми за царствен дар
и спомня песента велика
за обич, и през смърт макар.
Теодор Траянов